Бальзак и портниха-китаяночка - [36]
Что вы сказали? Кет, сразу-то я их не узнал. Я видел два слившихся воедино тела, которые, не останавливаясь, кружились, переворачивались в воде. От увиденного в голове у меня произошло какое-то затемнение, и я не сразу взял в толк, что
это их купание вовсе не самое поразительное. И вообще это было не совсем купание. Они жарились в воде.
Как вы сказали? Совокуплялись? Ну, для меня это слишком по-ученому. У нас в горах говорят — жарились. Я вовсе не собирался подглядывать. Я даже покраснел. За свою долгую жизнь я впервые увидел, чтобы этим занимались в воде. Но уходить мне не хотелось. Знаете, в моем возрасте трудно оторваться от такого зрелища. Они крутились на глубине, но постепенно приближались к берегу и улеглись на галечной отмели; в прозрачной, прогретой солнцем мелкой воде их бесстыдно срамные движения казались преувеличенно резкими, искаженными.
Да, мне было стыдно, это правда, но вовсе не потому, что я не мог заставить себя не смотреть на них, а потому что понял, какой я старый и какое все у меня дряблое, твердого во мне остались разве что только кости. Я знал, что никогда мне не изведать того наслаждения, которому они предавались в воде.
Когда они кончили, девушка подняла со дна юбочку из листьев деревьев и, прежде чем выйти из воды, надела ее, прикрыв бедра. Она совсем не выглядела усталой, не то что ее дружок, даже наоборот, она была полна энергии и стала подниматься по камням наверх. Время от времени я терял ее из вида. Она исчезала за замшелой глыбой, а через несколько секунд уже стояла выше, на другом камне, словно вышла из скальной расщелины. Один раз девушка поправила лиственную юбочку, чтобы она как следует прикрыла ее срамное место. Поднималась она на вершину скалы, которая высилась над заводью. Высотой та скала был метров десять.
Да нет, видеть она меня, понятное дело, не могла. Я был очень осторожен и укрывался за большим кустом. Девушка эта была мне незнакома, ко мне на мельницу она ни разу не приходила. Она стояла на скале, и нас разделяло небольшое расстояние, так что я мог в свое удовольствие любоваться ее обнаженным телом, покрытым капельками воды. Она играла со своей лиственной юбочкой, задирала вверх, так что она почти касалась ее упругих грудей с розовыми сосками.
Снова прилетели красноклювые вороны и расселись на некотором отдалении вокруг девушки на той же самой скале.
Вдруг она сделала два стремительных шага назад, заставив воронов отпрыгнуть, а затем, молниеносно добежав до края скалы, бросилась вниз, широко раскинув руки, точь-в-точь как парящая в небе ласточка.
Вороны в тот же миг тоже поднялись в воздух, но не разлетелись в разные стороны, а устремились к воде рядом с девушкой, которая и впрямь была похожа на летящую ласточку. Руки ее были недвижны, широко раскинуты, и только когда до воды почти уж совсем ничего не оставалось, она свела их вместе, вошла в воду и скрылась в глубине.
Я поискал взглядом ее парня. Опершись спиной на скалу, он сидел с закрытыми глазами на берегу заводи. Его солоп, сморщенный, вялый, казалось, тоже дремал.
И тут мне почудилось, что где-то я уже видел этого парня, вот только никак не мог вспомнить, где. Я уже ушел оттуда и уже рубил дерево на дрова, как вдруг меня осенило: так это же молодой переводчик, тот самый, что сопровождал вас, когда вы приходили ко мне на мельницу.
Этому вашему поддельному переводчику здорово повезло, что наткнулся на него я. Мне на все наплевать, и в жизни я ни на кого не доносил. А окажись на моем месте кто другой, у него были бы большие неприятности с госбезопасностью, это я вам точно говорю.
Рассказ Лю
О чем я вспоминаю? Хорошо ли она плавает? Просто великолепно, и сейчас она плавает, как дельфин. А раньше? Нет, раньше она плавала, как плавают крестьяне, то есть работая только руками, а ноги были как довески. До того как я научил ее брассу, ей и в голову не приходило, что руками можно грести в стороны; она плавала только по-собачьи. Но у нее тело природной пловчихи. Я всего лишь показал ей парочку приемов. А теперь она плавает даже баттерфляем; ее тело волнообразно изгибается, выныривает из воды по совершенной аэродинамической кривой, руки раскрываются в широком размахе, а ноги взбивают воду, совсем как хвост дельфина.
А вот прыжкам в воду она научилась сама. У меня страх высоты, так что я никогда не решался прыгнуть с вышки. Мы нашли изолированную, закрытую со всех сторон глубокую заводь, ставшую нашим водным раем, и всякий раз, когда она забиралась на головокружительной высоты скалу, чтобы прыгнуть с нее, я сидел на берегу и снизу смотрел на нее, но голова у меня все равно кружилась, и в глазах вершина скалы сливалась с деревьями гинкго, что вырисовывались где-то на заднем плане. Она казалась мне совсем маленькой, как плод, висящий на самой вершине дерева. Она что-то кричала мне, но это было все равно что шелест листвы. Далекий, едва различимый шелест, потому что все заглушал шум водопада. И вдруг плод срывался с ветки и, разрезая воздух, летел вниз ко мне. Под конец он превращался в обтекаемую стрелу бронзового цвета, и вот она уже входит в воду — без всплеска, без брызг.
Дай Сы-цзе родился в Китае, а в 1984-м, получив именную стипендию, уехал во Францию, где закончил школу кинематографии, стал режиссером и поселился навсегда. Впрочем, думает и пишет он все равно о Китае. Первый из двух романов Сы-цзе, «Бальзак и портниха-китаяночка», имел огромный успех, был переведен на множество языков и лег в основу снятого им самим фильма, получившего в 2002 году на Каннском кинофестивале приз в номинации «Особый взгляд». Особый взгляд, который выработался под действием традиций многовековой китайской культуры, европейского образования и реалий современного Китая.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.