Балтийские кондотьеры - [40]

Последними же ценностями забранными с борта давно погибшего судна стали два бронзовых колокола отлитых в смутные времена, когда род Рюриковичей закончился со смертью Ивана IV, а род Романовых еще не взошел на престол Руси. Об этом можно было судить по записям, отлитым на одном из колоколов и восхвалявшим государя Бориса Годунова. С одной стороны это опять же была невероятная археологическая находка. С другой же стороны, она, несомненно, бросала тень на августейшую фамилию, указывая, что и помимо них имелись правители в истории государства российского. Конечно, никто из этого никакой тайны не делал. Но одно дело – не запрещать гражданам интересоваться историей своего отечества, из которого можно узнать о смене правящей семьи и совсем другое день изо дня видеть наглядное доказательство. Вот только выкинуть поднятые с немалым трудом колокола ни у кого не поднялась рука, и потому Иениш оставил решение о их дальнейшей судьбе за императором.

– Так как, Иван Иванович, будем пытаться поднять карету, что мы оставили на "Святом Михаиле"? – ознакомившись с финансовыми расчетами и оттого взгрустнув, поинтересовался Иениш. – Идти до него не так уж далеко и поскольку на сей раз улов не оказался столь же удачным как предыдущий, имеет смысл слегка увеличить его. Тем более что теперь размеры арендованных судов вполне позволяют осуществить работы по подъему.

– Не думаю, что это окупится, Виктор Христофорович. – покачал головой Иван. – Была бы она из чистого золота – это одно дело. А так. Сплошные расходы. Тем более стоит ее достать со дна как она рассыпится в труху. А если даже уцелеет, в чем я все же сомневаюсь, то непременно перейдет в собственность императорской семьи. Вы ведь не откажете его императорскому величеству в скромной просьбе о безвозмездной передачи в коллекцию одного из дворцов обнаруженный экипаж так и не сумевший покатать его пращуров? Так что пусть остается там, где стоит. Глядишь, будущие поколения смогут поднять ее лет через сто и сохранить." хитро улыбнувшись, подвел итог их второму походу за зипунами Иван.

Понимающе кивнув, Иениш отдал приказ убирать бакены и уже через полтора часа принявшая в кильватер вторую шхуну белоснежная "Олеся" на семи узлах пошла к Санкт-Петербургу. Сразу браться за поиски "Фрау Марии" истосковавшаяся по берегу за более чем две недели, проведенные в море, команда не решилась. Да и сгрузить уже найденное в какое-нибудь надежное место, во избежание возможных неприятностей, казалось неплохой идеей. К Кронштадту обе яхты подошли в полдень следующего дня, и уже через час швартовались под боком у миноносцев постоянно дежуривших в одном из наиболее востребованных портов империи. Как и с кем договаривался Иениш непосредственно в порту, Иван не знал, но никакие пограничники или таможенники в их сторону даже не посмотрели, когда их небольшая эскадра из двух маломерных судов заняла места у пирса.

Стоило шхуне замереть, как обряженный в мундир Иениш скрылся в неизвестном направлении, утащив с собой Репина, нагруженного корзинами с коньяками и шампанским. Оставшийся за старшего Протопопов лишь тяжело повздыхал по этому поводу, поскольку сам был не против встретиться со старыми друзьями и знакомыми дабы вкусить вместе с ними плоды цивилизации в виде десятка бутылок с алкоголем. Но, кто-то должен был остаться и потому пока Иениш гробил в теплой компании свою печень, Николай присоединился к засевшему в единственной каюте Ивану. Тот, чтобы скоротать время, еще вчера засел за точный подсчет и опись всего, что подняли на борт шхун с обнаруженного судна. Пребывавший в изрядно подпитом состоянии Иениш вернулся лишь спустя три часа, но как настоящий командир, не смотря на свое состояние, принялся за организацию работ по разгрузке и перевозке всего добытого на небольшой буксирный пароходик, что должен был доставить их по Неве как можно ближе к дому, где проживала семья Иениш. Вместе с Виктором Христофоровичем в дальнейший путь должны были отправиться Иван, а также оба водолаза. Протопопову же надлежало подготовить обе шхуны к новому выходу и разместить их небольшие экипажи на постой, чтобы дать людям возможность отдохнуть и расслабиться.

Сказать, что Мария Алексеевна была обрадована, удивлена и поражена, когда в квартиру ввалился изрядно принявший на грудь супруг в сопровождении краснолицых от натуги матросов, тащивших в руках пузатые и звенящие содержимым котомки, значило не сказать ничего. Не смотря на прожитые годы и дворянское воспитание, она чуть было не принялась прыгать на месте, хлопая от кипевшего внутри коктейля чувств в ладоши, словно маленькая девочка. С выдохом опустив тяжелую ношу на пол, матросы, утерев трудовой пот, потянулись обратно на лестницу, за следующей партией серебряных монет, а Иениш, приобняв супругу, расплылся в счастливой улыбке.

– Дорогая, нам с Иваном Ивановичем вновь сопутствовала удача!

Покачав головой и поцеловав мужа, Мария Алексеевна улыбнулась и окинув взглядом рассыпавшиеся по полу из развязавшейся котомки старинные монеты, шутливо пожурила его – Если так пойдет и дальше, дорогой, то наша квартира рискует превратиться в подобие Зимнего дворца. У нас до сих пор гостиная, твой кабинет и гостевая комната забиты прошлыми находками. А вы все новое тащите. Я уже даже не знаю, куда это все складывать.