– А вас Джахи зовут? – Девчонка перепорхнула на кресло возле вампира.
Он взглянул на меня, и его бесстрастная маска показалась мне напуганной.
– Да.
– Сними маску!
– Нет.
– Ну пожа-а-алуйста, тебе сложно, что ли? А я тебя поцелую тогда.
Маска вновь повернулась ко мне. Отчаяние и обреченность. Вот и говорите, что маски бесстрастны и не передают эмоций.
Девчонка продолжала чирикать что-то вампиру, и я, чтобы не заржать в голос, отсел от греха подальше. Кто их знает, вампиров, вдруг у них смех над ними является смертельным оскорблением.
Минут через десять шаттл страшно затрясло, затем раздался жуткий грохот, шаттл вздрогнул, и в наступившей тишине я услышал, как снаружи от шаттла что-то с шумом отвалилось.
– Приехали, господа адепты, – довольно проговорил Навахо. – У вас под сиденьями дыхательные маски. Наденьте их.
Он показал пример, вытащив из-под своего сиденья маску и медленно, демонстрируя процесс, надел ее на лицо.
– Дальнейшие инструкции по использованию и эксплуатации дыхательных масок получите на территории Семинарии.
Как только все натянули на лица уродливые респираторы, вытянутые книзу, Себастьян придирчиво осмотрел каждого, подтянул завязки маски на «некродевочке», затем озадаченно уставился на Джахи. Тот пожал плечами и откровенно проигнорировал взгляд куратора. Хильда, уже обнимавшая вампира за руку, глухо захихикала из-под своего респиратора.
Маска прикрывала нос, рот и глаза, но сидела неудобно, жала на переносице, и дышать в ней было довольно тяжело. Если я правильно понял, в ней был небольшой резервуар с водой, и кислород генерировался «на лету».
Убедившись, что у всех все в порядке с респираторами, Навахо подошел к двери и прислонил ладонь к панели возле нее, над дверью загорелся зеленый сигнал.
Дверь со скрипом вывалилась наружу, и внутрь ворвался яркий солнечный свет непривычно фиолетового оттенка, а еще клуб пыли, моментально заполонивший все внутреннее пространство шаттла.
– Добро пожаловать на Аркадию, господа адепты, – с усмешкой произнес Себастьян, спускаясь по двери, как по трапу.
– Поздравляю с зачислением на специальный курс, – произнес его преосвященство епископ Соломон Веллер.
Когда все формальности по поступлению новых адептов были улажены, нас собрали в огромной зале, над дизайном интерьера которой поработали дизайнеры не из худших.
Специальный курс, группа адептов человек в пятьдесят, одетых в серые робы из мягкой ткани, нестройно поприветствовала епископа, каждый на свой манер. Я промолчал.
– Как вы все знаете, вас собрали здесь для обучения контролю над величайшей из сил, известных человечеству, – пси-даром. Каждый из вас уже обладает зачатками пси-дара и является уникальным в своих возможностях Одаренным. Но благодаря техникам, которые разработал основатель Академии его высокопреосвященство Анн ап Ллеиан, – Соломон щелкнул невидимым пультом, и за его спиной возникла голограмма-портрет, – мы научим вас быть чем-то большим. Мы научим вас быть псиониками. А сейчас познакомьтесь с ректором Семинарии, его высокопреосвященством архиепископом Бэзилом Аргейлским.
Из небольшой двери за спиной епископа вышел высокий, пожилой уже человек в богато украшенном мундире, встал возле голограммы основателя и с легкой улыбкой поприветствовал студентов.
Адепты ответили громкими криками и аплодисментами. Я опять промолчал.
Я даже не хлопал.
Я с изумлением смотрел на Блейза, стоящего возле голограммы Мерлина.
