Также она стала испытывать холодность с его стороны в интимной сфере. Сэр Барроу ночевал в другой комнате с тем, чтобы утром нарочито выйти оттуда в присутствии своего камердинера. Также он позволял себе отобедать или отужинать врозь с женой. По имению начали ходить неприятные слухи, и, в конце концов, Сюзанн обратилась к Бальтазару с просьбой о разводе. Разумеется, всю вину за сложившуюся ситуацию он возложил на нее, но намекал на свою благородность. В итоге бывшая леди Барроу получила тысячу фунтов отступных и ферму в Поттерс-Бар – регионе графства Хартфордшир.
В течение пары месяцев он еще испытывал некоторую грусть и скуку от отсутствия Сюзанн, но постепенно приходил в себя, организовывал званые вечера и ездил на балы. Матери дочерей с удовольствием делились друг с другом новостью о расставании завидного жениха-аристократа с бывшей ткачихой и делали все от них зависящее для получения приглашений на те балы, куда по слухам должен был прибыть сэр Бальтазар Барроу. Их даже не волновало, что наследник Барроу-хаус морально обесчестил уже двух жен, в любви которым клялся у алтаря. Более того, они были согласны на развод дочерей, если Бальтазар оставит им при этом приличную сумму английских фунтов, а также все те шелка, фарфор и украшения, которые успеет подарить за время их совместной жизни.
В один из зимних слякотных дней лучший наездник Миддлсекса встретился лицом к лицу с опасностью в виде крупной волчицы. Специальных убежищ для защиты путников, как в городах Валлийской марки[3], здесь не было. К тому же, Бальтазар был уверен, что большую часть волчьих стай Англии истребили еще в XVIII веке. Однако его конь дал понять о реальности происходящего, скинув с себя хозяина и умчавшись прочь.
Молодой аристократ один на один остался с хищным животным, но страха он не испытывал, лишь некоторую дезориентацию.
Волчица тем временем медленно к нему приближалась, не обнажая клыков. Её взгляд был остёр, а поступь легка и уверенна. Бальтазар никогда еще не видел столь яркого золотого блеска глаз. Нечто подобное он замечал лишь у своего кота в детстве, когда тот пытался ночью проникнуть на кухню. Постепенно, сердце сэра Барроу набирало обороты. Он пытался утихомирить свой страх, держать сердцебиение под контролем, но дрожащие конечности не то от страха, не то от холода, мешали ему сконцентрироваться.
– Ты защищаешь своих детенышей? – вдруг спросил человек, эхом разнеся свой голос по лесу.
Самка обошла его вокруг и снова встала напротив.
– Я не виноват, что Эдвард I и Генрих VII видели в вас угрозу!
Мокрый снег и колкий ветер начали продирать путника до костей. Он надеялся, что его конь скоро прискачет в имение, и слуги поймут, что их хозяин нуждается в помощи.
– Чего ты от меня хочешь? Почему не возвращаешься к своим? Или ты одиночка?
Волчица слизнула снежинку с морды, потом растормошила снежный покров лапами.
– Если решила напасть, то не медли! – продолжал сотрясать воздух Бальтазар. – Но предупреждаю тебя, что без боя я не сдамся!
Зимние птицы обосновались на близлежащих деревьях, предвкушая занимательную развязку диалога животного с человеком. А последний жалел, что не прихватил с собой отцовский мушкет. Хотя пораздумав, сэр Барроу все же обрадовался отсутствию оружия, ведь перезаряжался мушкет в среднем примерно полторы-две минуты. То есть промахнувшись, он бы пал в противостоянии с волчицей. Даже на войне стрельба из мушкета на скорость не сулила ничего хорошего для стрелка, ввиду обилия и сложности приёмов заряжания мушкета, включавшего десятки отдельных операций, каждую из которых необходимо было выполнить с большой тщательностью. В худшем случае при небрежном заряжании мушкета (шомпол оставлен в стволе, излишне большой заряд пороха, неплотная посадка пули на порох, заряжание двумя пулями или двумя пороховыми зарядами и так далее) не были редкостью и разрывы ствола, приводящие к травме самого мушкетера и окружающих.
– Я замёрз! Делай же что-нибудь! Почему ты стоишь?
Самка ступила вперед и завыла. Бальтазар еще никогда не слышал столь завораживающего воя. Он словно гипнотизировал его, и человек почувствовал странную легкость и упал коленями на снег. Вой прекратился.
– Так вот для чего ты это сделала? Теперь я сравнялся с тобой по росту! А ты умна, – нервно рассмеялся путник.
Но волчица не стала бросаться. Она спокойно приблизилась к нему и обнюхала. Вдруг блеск ее огромных глаз пропал, самка слабо заскулила. Сэру Барроу показалось, будто хищница его жалеет, так жалобно она глядела.
– Что это значит? – спросил он, встретившись с ней взглядом. – Отчего ты скулишь?
В качестве ответа животное положило мокрую лапу ему на ногу и, заслышав топот копыт, исчезло так же неожиданно, как и появилось. В поисках Бальтазара примчались камердинер и конюх.
– С Вами все в порядке, хозяин? – взволнованно бросил О’Коннол, спрыгнув с коня. – Издалека я заметил волка рядом с Вами!
– Это была волчица. Со мной все в порядке. Она меня не тронула.
В последующие ночи аристократу часто снилась эта самка, пронзая его колким золотым взглядом. Почему она его не тронула? Если не собиралась нападать, то почему столько времени потратила на него? Ответа не было.
