Баловень судьбы - [11]

— О мечтах и затаенных желаниях юной девы, даже подростка, — сказал Антон. — Написано столь откровенно, что мне даже было неловко читать: как будто я подсмотрел за девой в будуаре. При этом многие женские капризы стали мне более понятными…

— Вы до конца прочли эту книгу? — спросила Летиция. — Тогда я прошу ее сюда принести: у меня подрастает дочь, и многое в ее характере мне стало непонятно. Или Вы, Констанс, уже встали в очередь за этим произведением?

— Нет, — неприлично коротко ответила дева.

— Кстати, Антуан, — опять оживилась Летиция. — Пока Вы здесь любезничали с мадмуазель Витри, мы в женском кругу без Вашего остроумия заскучали. Берите свою даму и присоединяйтесь к нам…

— Я ничья дама, — отрезала Констанция, — и, с Вашего позволения, останусь на уже пригретом месте, здесь.

— В моем салоне всяк может находиться где угодно и с кем угодно, — уведомила с язвинкой мадам Брока, после чего подхватила мсье Фонтанэ под руку и повлекла к матронам. Однако на полпути, за декоративным лимонным деревом, она остановилась и негромко заговорила:

— Я понимаю, что молодой цветущий мужчина вроде Вас невольно подыскивает себе женщину, которую можно увлечь на ложе страсти. Однако почему Вы решили, что она должна быть незамужней и к тому же из категории «увядших дев»? Или я не права и у Вас нет никаких тайных планов в отношении Констанс?

— Планов пока нет, но пару шагов в ее сторону я сделал…

— Умоляю, развернитесь в другую сторону. Чем, к примеру, я не хороша?

— Я восхищаюсь Вами с первого дня знакомства…

— Открою свою тайну: я с первой встречи восхищаюсь Вами. Так почему мы преступно транжирим время? Понимаю: Вас смущает наличие у меня мужа. Но его ложе страсти давно не привлекает и слава богу: мне всегда нравились только молодые мужчины. Когда Филип был молод, то был хорош, теперь же я напрочь его от себя отлучила.

— И все же он будет вне себя, когда наушники доложат ему о нашей связи…

— Я сумею подавить его эмоции. К тому же мы сможем встречаться скрытно в соседнем городке Нюи, где живет моя подруга, которая предоставит нам уютный уголок по первой просьбе.

— Более сопротивляться даме я не вправе. Но желательно создать у равьерцев мнение, будто я бью копытом под другим оконцем или даже сразу под несколькими. Вы не против такой дымовой завесы, Летиция?

Глава девятая. Обретение гарема в одном лице

В субботу рабочий день учителей был укорочен и потому Антон смог пойти после обеда в библиотеку, к Констанс. Она подняла голову при его входе, кивнула на приветствие, внимательно посмотрела в глаза и сказала (в зале никого не было):

— У Вас вид провинившегося пса. Что случилось, Антуан?

— Моя общительность меня подвела: некоторые женщины решили, что я гожусь им в любовники.

Глаза Констанс дрогнули и на миг затуманились, но она преодолела свое замешательство и вновь спросила (градусов на десять холоднее):

— Это Летиция?

— Не только. Еще Розали и Луиза.

— Так радуйтесь! — вспылила мадмуазель Витри. — Будете, как турецкий паша, обладать целым гаремом!

— Что-то мне не радостно, — возразил Антон. — Скорее грустно. А главное, я потеряю право бывать в Вашем обществе…

— Для чего Вам мое общество? От меня постельных утех Вы не дождетесь…

— Меня вдохновляет разговор с Вами, на любую тему. Я жажду смотреть Вам в глаза и слушать Ваш тихий ясный голос. Он проникает в мою душу и умиротворяет ее…

— Вы коварный тип! Мало ему трех наложниц, подайте еще утешительницу, отпускающую грехи…

— Наложницы пока воображаемые, а много их для того, чтобы сбить с толку ненавистных соглядатаев! Вот я вошел всего лишь в библиотеку, а некий человечек может вообразить, что у меня здесь свидание с Вами и расскажет об этом сегодня же всем и каждому…

— А! Вы пришли взять здесь книжку? Так берите и уходите поскорей!

Вдруг Антону стало так тошно от роли постановщика «дымовой завесы», что он чуть не застонал вслух. И неожиданно для себя сказал:

— Констанс! Возьмите мои руки в свои и скажите: гоните всех прочь, Антуан, я одна утолю твои страсти и согрею душу, одна стану твоей Вселенной! Умоляю, Констанс, скажите это…

Констанция хотела ему что-то ответить, но ее губы задрожали, а из глаз появились и покатились по щекам две слезинки. Антон стремительно приник к ней и попытался поймать их губами, но добился лишь того, что слезы побежали безостановочно. Тогда он впился в ее уста, ощущая прилив невыразимого блаженства при полной уверенности, что она испытывает то же чувство…

Воскресное утро мсье Фонтанэ встретил в постели мадмуазель Витри. Сама она, впрочем, была уже на ногах и, судя по великолепному запаху, готовила на кухне кофе. Вот она заглянула в спальню, встретилась глазами с внезапно обретенным любовником, зарделась щеками и спросила:

— Какой кофе Вы предпочитаете, Антуан: черный или со сливками?

— Со сливками и Вашими поцелуями.

— Я полагала, что мы нацеловались на неделю вперед. Тем более что изобразила за ночь целый гарем. Кто из представленных одалисок Вам понравился?

— Все без исключения. Но этим утром я не прочь вновь посмотреть танец живота в исполнении Фатимы.

— Ни за что: вчера я опьянела от любви и к тому же танцевала в полумраке. А сегодня у меня настрой деловой да я и не решусь при свете дня демонстрировать Вам изьяны своей фигуры…