Баловень судьбы - [78]

Я хочу забыться. Если бы я привык пить, то напивался бы вином любимой марки. Но я забываюсь, снимая «И все это… ради этого» и прибегая к известным мне ингредиентам. В фильме чувствуются реминисценции из «Приключение — это приключение», но там высвечены и трудные моменты нашей жизни с Мари Софи. Алессандра здесь ни при чем. Впрочем, даже если она и привлекает меня все сильнее и сильнее, между нами еще ничего не произошло. Но вот уже два года — со времени работы над «Вот так историей», — как мы с Мари Софи осознаем: наша совместная жизнь пришла к тому, что называется «износ». Возможно, мы «плохо за ней ухаживали». Боясь самим себе в этом признаться, мы уже знаем, что ей настал конец. А когда конец семейной жизни наступает в некотором смысле с обоюдного согласия, то подсознательно взгляд каждого из партнеров устремляется к новым горизонтам. Однако все не так-то просто. Я безмерно уважаю Мари Софи. Она подарила мне троих чудесных ребятишек, Сашку, Сабайю и Сайю, и мне совершенно не в чем ее упрекнуть. Все это, конечно, как говорил мой друг Клод Соте, «дела житейские». Но решить их не так уж легко.

Чтобы уйти от этих дел, я как раз к ним-то и обращаюсь — осуществляя в кино все то, чего не могу сделать в реальной жизни. Точно так же, как когда-то я снимал «Баловня судьбы», потому что у меня самого не хватило духу исчезнуть, теперь я изображаю в фильме «И все это… ради этого» безнадежную попытку одной пары спастись от катастрофы. Здесь рассказывается история людей, которые вопреки здравому смыслу предаются опасным амурным играм. В этой легко и игриво рассказанной комедии мы видим, как судья Франсис Юстер флиртует с женой адвоката Фабриса Лукини, а адвокат соблазняет тем временем жену судьи (ее играет Алессандра). Действие достигает вершины комизма в прямом смысле слова, поскольку все происходит на Монблане, куда обе пары отправляются отдыхать. Лукини, не стесняясь в выражениях, советует Алессандре быть поласковее с Юстером. Словесный поток, рожденный импровизацией, становится столь бурным, что это превосходит все мои ожидания.

Мои фильмы всегда были связаны с моей собственной жизнью и заботами, которые занимали меня в тот или иной момент. Я снимаю именно так и по-другому — просто не умею. Каким бы хорошим ни был сценарий, я чувствую, что был бы неспособен сделать по нему картину, не касайся он хоть каким-нибудь боком меня лично. «И все это… ради этого» — настоящая хроника моей жизни за 1992 год. Мари Софи и Алессандра переплавились в героинь фильма. В нем присутствует и Эвелин Буи. Я расстался с ней как с моей женой, но не как с актрисой. В данный момент от Мари Софи Бертье «камера отъезжает», а на Алессандру Мартинес — «наезжает»… Мари Софи никогда еще не была так хороша. Словно предчувствуя, что мы работаем вместе в последний раз — а она, конечно, это предчувствует, — она превосходит саму себя и как обольстительная женщина и как актриса. Она будто говорит мне: «Смотри, что ты теряешь!» Алессандра же, кажется, ждет своего часа. Она уверена в себе. В своей привлекательности. В своей победе. И у меня нет оснований разочаровываться в ней как в актрисе, ибо она тоже раскрывает свой талант во всей полноте. И я горжусь, что угадал его в ней с нашей первой встречи.

Мне кажется, я живу с «Отверженными» в душе всю свою жизнь. С той самой ночи в 1942 году, когда мама в поезде в первый раз рассказала мне эту историю людей добрых и людей злых — последними в тот момент казались немцы. Научившись читать, я прочел и роман. Еще позже я перечитал его за несколько дней, проведенных в карцере во время армейской службы. Величественный и простой язык Гюго всегда находил во мне восторженный отклик. Его герои говорили мне так много. Они всегда казались мне в известном смысле сутью рода человеческого. А их история с ее необыкновенным накалом чувств представлялась актуальной во все времена. И вот, кажется, наступил момент рассказать ее в кино. Она призывает меня. После игривой комедии «И все это… ради этого» — хотя иногда из-за моих сердечных проблем атмосфера на съемках и бывала непростой — я снова чувствую себя способным к управлению «большой машиной». Я впервые экранизирую литературное произведение. Впервые прячусь за спиной его автора. И именно вселенская необъятность «Отверженных» позволяет мне подойти к этому роману с уважительной вольностью. Так сказать, «присвоить» его, оставаясь и внутри него верным присущей мне манере. Моя версия творения Гюго будет воспроизводить параллельно друг другу сцены, строго следующие оригиналу, сцены из предшествующих экранизаций и постановок, а также некую историю, происходящую в двадцатом веке. В ней рассказывается про одного бывшего боксера, ставшего впоследствии грузчиком, человека неграмотного, которому все твердят, что он похож на героя какой-то книги, некоего Жана Вальжана. Заинтригованный этим, он просит прочитать ему роман и переживает те же приключения, что и герой Гюго, но только… в 1930—1940-х годах. Я вновь изображаю войну, оккупацию и депортацию со всеми их ужасами. Эта эпоха не отпускает меня, возникая в моих фильмах снова и снова. Разумеется, потому, что я пережил ее ребенком. Но еще и потому, что это ужасающее испытание подобно всем тем, которые пережило человечество прежде, со всей мощью проявило в людях способность и к подлости и к благородству, совершать низости и великие подвиги. Война — это потрясающее средоточие всех человеческих страстей. Это также превосходный материал для романа. Не удивительно, что его используют столько книг и фильмов.