Баловень судьбы - [24]

– Полетим назад? – спросил Маринин.

– Да. – Наш небольшой отряд направился в сторону оставленного нами вертолета. Я в последний раз оглянулся, дабы посмотреть на крест. – Скажите, Юрий Николаевич, его поставили в память об этом печальном событии?

Он немного удивленно посмотрел на меня.

– Нет, таких крестов в лесу вкопано довольно много. Это было сделано специально, чтобы иметь ориентиры, для того чтобы не заблудиться и где назначать место для встреч. Как у вас в Москве у фонтана в ГУМе. Таких крестов здесь штук десять. И каждый имеет свой номер. У этого номер один.

– Но тогда получается, что дядя оказался здесь не случайно, скорей всего у него была назначена тут встреча. И даже может быть, не с одним человеком, а с несколькими.

– Что ж, возможно, эта версия почему-то не рассматривалась следствием. Но что следует из этого?

Я пожал плечами.

– Может быть, ничего, а может быть, все.

Когда я вернулся домой, то по некоторым приметам понял, что Анастасия дома. Однако выйти ко мне она явно не спешила. Подождав немного, я поднялся в свою комнату.

Мне же хотелось с ней поговорить. Из моей головы не выходил вопрос: почему убийца не оставил следов? И я все больше склонялся к немного парадоксальному выводу: именно их отсутствие и есть самый важный след. Если я пойму, как преступнику удалось совершить преступление и при этом не наследить, то приближусь к разгадке этой тайны. И помочь в этом деле должна была Анастасия. Ни на кого больше я не мог тут положиться.

Но она все не появлялась, а потревожить ее самому я не решался. Поэтому я лежал на кровати, курил и прислушивался к тому, что происходит в доме. Внезапно мне показалось, что я слышу не то крики, не то возгласы. Я выскочил в коридор и действительно до моего слуха донеслись протяжные вопли, которые раздавались на половине Анастасии. Я бросился туда.

Я дернул за ручку двери, она легко поддалась, и я впервые очутился в комнате Анастасии. Молодая женщина лежала на кровати на животе, плечи и спина ее содрогались, и она громко рыдала.

Я растерянно топтался у порога, не зная, как поступить в столь деликатной ситуации. Я сделал неловкое движение, задел за висящий на стене расписной поднос, и он, словно колокол, возместил о моем присутствии. Анастасия резко обернулась, неприязненно посмотрела на меня.

– Извините, но я услышал крики и испугался, что происходит что-нибудь страшное. Поэтому я здесь. Может быть, вам нужна моя помощь?

– Нет, – срывающимся, но твердым голосом произнесла она.

Я повернулся, чтобы уйти. Но внезапно она остановила меня.

– Вы, наверное, проголодались. Я сейчас спущусь и все сделаю.

Я действительно проголодался, и у меня не хватило воли попросить ее не беспокоиться.

Через полчаса мы уже сидели в гостиной за столом. От недавних слез не осталась и следа, даже глаза не были красными, хотя никакой косметики на ее лице я не обнаружил. Впрочем, при ее красоте она была и не нужна.

– Я вспомнила некоторые эпизоды нашей с ним жизни и не выдержала, – вдруг пояснила она. – Иногда накатывает так сильно, что невозможно сдержаться.

– А зачем сдерживаться, – заметил я, – когда я служил в армии, я никогда не стеснялся своих слез по погибшим товарищам. Так легче переносить потери близких людей.

Почему-то мои слова вызвали у нее удивление, это я понял по выражению ее лица.

– Вы воевали?

– Да, на Кавказе, я командовал разведротой. За два года похоронил половину личного состава. Но это все дела минувших дней. Мне бы хотелось с вами поговорить о делах настоящих. Вы в состоянии?

– Да, конечно. Но о чем?

Возникшее у нее удивление все еще не проходило, новость, что я был на войне, оказалась для нее слишком неожиданной. Можно себе представить, какой мой образ уже сформировался у нее в голове. Но это хорошо, это позволит нам стать чуточку ближе.

– Я был сегодня на месте убийства. Я внимательно обследовал его. Ни тогда, ни сейчас нет никаких следов.

– Мне это хорошо известно.

– Но отсутствие следов – это тоже след. Только надо выйти на него. Я сегодня весь день думаю об этом преступление. У него есть одна особенность, которая дает надежду на раскрытие.

Я заметил, как заблестели ее глаза.

– Но здесь работала целая бригада следователей. И никаких результатов, – с сомнением проговорила она.

– И все-таки, мне хочется попробовать покопаться в этом деле. Я слишком многому обязан дяде, чтобы ничего не сделать для раскрытия убийства.

– Вы сказали, что у этого дела есть одна особенность, – напомнила мне она.

– Дело в том, что убийца находится рядом со своей жертвой. Я не верю в случайную встречу с каким-нибудь беглым каторжником, все факты указывают на то, что преступление было тщательно продумано. Иначе остались бы следы. А значит, преступник либо находится в поселке, либо он как-то связан с деятельностью компании.

– Вы хотите сказать, что, возможно, что это сделал кто-то из ближайших сотрудников Саши?

– Не обязательно, но не исключено.

– Но тогда и я вхожу в круг подозреваемых.

– Теоретически – да, но я не верю, что это вы.

– Почему же? – В ее голосе прозвучала ирония.

– Интуиция. Из-за любви нередко совершаются преступления, но не такими, как вы.