Баллада о Максе и Амели - [11]

– Да беги же ты! – буркнула я Максу.

Он, однако, принял такую позу, как будто хотел меня защитить, – так, как в его сне Бальдр защищал свою Фрейю.

– Ты нас предала, сестра! – прорычал мой брат и побежал вниз по склону горы мусора.

Он уже давно искал повода, чтобы меня убить, и вот, наконец, нашел. Он разорвет мне горло и затем заявит нашим братьям и сестре, что я переметнулась в другую свору, которая хотела отнять нашу территорию.

– Не трогай ее! – рявкнул Макс.

Мой брат уже достиг основания горы мусора и теперь с надменным видом подходил к нам с Максом.

– Ты хочешь со мной сразиться? – прорычал Гром.

Макс ничего не ответил. Вместо этого он отступил к реке. В своем сне он вообще-то вступил в схватку. Он, правда, затем потерпел в ней поражение, но все же он в нее вступил. Однако в действительности он не был Бальдром, а я не была Фрейей. Мы были Максом и Раной. И каждый из нас был по-своему слабее, чем Гром.

– Не трогай его, – рявкнула я Грому с таким угрожающим видом, на какой только была способна.

– А иначе что будет? – презрительно спросил Гром.

До меня донеслось его учащенное дыхание.

– Не трогай ее, – тихо сказал Макс, стоя возле самой реки.

Он просил за меня. За меня, а не за себя.

Гром повернулся к нему.

– Кто ты? Твоя свора где-то поблизости? – спросил мой брат.

Макс попятился еще дальше и оказался стоящим всеми четырьмя лапами в воде.

– Нет, – с презрительным видом констатировал Гром. – Если бы твоя свора была где-то здесь, ты не описался бы сейчас от страха.

Он убьет Макса. А затем вырвет мне и второй глаз. От охватившей меня паники я закрыла свой единственный глаз. Мне захотелось взвыть. Я могла вытерпеть что угодно – да-да, что угодно, – но не такую боль, которую тогда испытала. Я услышала, как Гром подходит к реке. Медленно. Именно идет, а не бежит. Макс стоял по колени в воде. Это удерживало моего брата на берегу. Мама ведь внушила нам, своим детям, что глубокая вода – это смерть.

– Сестра… – Гром произнес это слово так презрительно, что мне показалось, будто он его не произнес, а выплюнул. – Ты – предательница.

Мой здоровый глаз отчаянно дернулся под закрытым веком.

– Твой здоровый глаз… – прорычал Гром.

Ему не нужно было ничего больше говорить: мне и так уже стало понятно, что он сейчас собирается с моим глазом сделать. Сейчас было лето, и оправиться от такой раны я не смогу. Гром шаркал передними лапами по песку, готовясь к нападению. Макс тяжело дышал и переминался в воде с одной передней лапы на другую.

Вода!

Мне вспомнилось то, что как-то раз сказал мой брат Мыслитель: возможно, мама пугала нас рекой потому, что не хотела, чтобы мы перебрались через реку и отправились в город, в котором она пережила так много ужасного. Возможно, мама нас обманывала. Возможно, собаки могут выживать и в воде. Макс, во всяком случае, воды совсем не боялся. Кроме того, мне уже нечего было терять. Я, пятясь, зашла в реку. Вода стала омывать мои лапы. И охлаждать их.

– Вода! – фыркнул Гром. – Ты хочешь утонуть?

Хотя от него и не пахло страхом, его голос слегка дрожал. Тот, кто не знал его, как я, с самого детства, этого даже не заметил бы.

Я услышала, как Макс снова стал переминаться в воде с одной передней лапы на другую. Он все-таки хотел вступить в схватку, чтобы меня защитить? Гром, во всяком случае, воспринял это именно так.

– Если у тебя есть хоть какой-то ум, то лучше тебе утонуть! – насмешливо сказал он.

Макс стал приближаться к нам.

Сумасшедший! В схватке у него нет никаких шансов!

Я рявкнула Максу:

– Беги глубже в воду. Быстро!

Я не стала ждать Макса, а открыла глаз, повернулась и вошла в реку. Макс, немного посомневавшись, устремился вслед за мной.

– Чтоб вы утонули, трусы! – крикнул нам с берега Гром.

Броситься вслед за нами он, однако, не решился. А может, он догадался, что я в этот момент впервые поняла? Я поняла, что он еще больший трус, чем я, потому что он не осмелился зайти в реку. Макс, который меня уже обогнал, забежал в реку так далеко, что вода теперь доходила ему до самой морды. Мне подумалось, что он вот-вот уйдет под воду целиком. Однако он как бы завис в воде, стал дрыгать всеми четырьмя лапами и… не утонул?

Я от удивления даже остановилась. Я вдруг осознала, что это и в самом деле возможно – быть в воде и не утонуть. Мама оказалась обманщицей.

– Возвращайся сюда! – крикнул мой брат. – Пусть этот чужак утонет, и все будет позабыто!

– Рана, плыви! – потребовал Макс.

Из его рта мое имя прозвучало не как «рана», не как напоминание о моем увечье, делающем меня неполноценной, а просто как имя. Как «Царапина», «Малыш», «Волк».

Мне захотелось поплыть, но… как? Движения Макса я скопировать не могла, потому что я его ног не видела: мне была видна только его голова, которая торчала над водой. Я шаг за шагом пошла вперед. Мои передние лапы вдруг потеряли контакт с дном, и моя мордочка погрузилась в воду. Вода хлынула мне в нос. Чтобы получить доступ к воздуху, я задрала голову. Это была ошибка: попавшая в нос вода зашла в него еще глубже. Тогда, когда мама заставила нас собирать в пасти дождевую воду, я в любой момент могла эту воду выплюнуть. Сейчас я тоже попыталась это сделать, но вода затекала все глубже и глубже. В мой живот. И в легкие. Я с задранной головой шла ко дну, которое, возможно, находилось на расстоянии в три собачьих туловища от поверхности воды. Дно реки было песчаным и заросло зелеными растениями. Надо мной поднимались вверх пузырьки. Они что, выходили из моего тела?