Баллада о Кольце - [35]

— Привет, Ирэнка, это я. Как у тебя дела, любимая, как ты… — раздалось по телефону

Но ответить Ирэн не успела. Земля между ней и Леоном Арцхаляном затрещала, вздыбилась, пошла волнами, все вокруг затряслось, заколыхалось…

— Ваня, пото-ом… — только и смогла ответить девушка, отпрыгивая прочь от странного «вулкана»

И тут раздался взрыв — вздыбленная земля разлетелась во все стороны, ударной волной Ирэн откинуло прочь, телефон улетел в противоположную сторону. Леон и Артека были забыты — посреди кладбищенской тропинки стояло Нечто, и это Нечто явно не принадлежало к миру живых. Впрочем, и к миру мертвых оно тоже не относилось — мертвое не скалит клыки и не смотрит на тебя пустым взглядом двух огромных глазниц, где виден лишь вечный и беспредельный голод… Не живое, но и не зомби, не оживший мертвец, но и не рожденное под светом солнца существо, вылезало из кладбищенских недр, расправляя огромные крылья, поднимаясь в свой пятиметровый рост. Иссиня-черная чешуя, хитиновый покров, огромные шипы по всему телу, с которых капала на землю ядовитая слизь…

В стольный Киев-град проник демон, старая кладбищенская земля породила исчадье ада, и любой человек, даже самый могучий и бесстрашный богатырь, бежал бы сейчас прочь без оглядки от этого ожившего кошмара…

Крохотка никогда не считала себя героем. Она была наемной убийцей, лучшей из лучших, он работала на тех, кто имел власть в этом мире, не задавая лишних вопросов. Из нее долго и усердно делали бойца, который знает лишь свою цель, и ничто другое его не интересует. Делали, да так и не вышло — Ирэн Ульсара не могла позволить, чтоб крылатый демон воспарил над миром, и, пока он еще не очнулся окончательно, не умчался в небеса, девушка открыла все скрытые резервы организма, вошла в боевой режим и бросилась в сторону крылатого кошмара…

* * *

Иван заставил себя забыть обо всем. О том, что он ранен, о невесте Ирэнке, о эльфах, гномах и возникающих из пустоты ведьмах. Силой запрятал эти воспоминания туда, где они будут лежать бесполезным грузом, не отвлекая его от главной работы, которая, как бы там ни было, должна быть исполнена. «Кот Облезлый должен погибнуть» — единственная мысль, которой он разрешил остаться.

Искать сейчас Арцхаляна было делом бесперспективным. Город гудел, как встревоженный улей, непонимающая милиция моталась кругами, проверяя встречных-поперечных, досматривая всех, кто внушал хоть какое-то подозрение. А так как милиции явно не хватало, им помогали пожарные, МЧСовцы, в город были введены внутренние войска, не дремала и служба безопасности, в тщетных попытках пытаясь хоть что-то выведать у своих информаторов. Поутих криминал, дабы не попасть под горячую руку, простые люди невольно, они и сами не могли причину своих действий объяснить, старались поменьше выходить на улицу, а если это было неизбежно — перемещаться короткими перебежками вдоль стен домов. Повсюду стояли машины, в этот день кирпичные и бетонные дома казались, да и были, лучшим укрытием от беды, чем металлические стены автомобиля. Неожиданно много народа, для буднего дня, пришло в церкви — всем хотелось помолиться, исповедаться, поставить свечку, чтоб «все обошлось». Хоть что именно «все», сказать никто не мог.

И где в этом сумасшедшем доме опытному снайперу искать свою жертву? У Ивана даже идей не было никаких, впервые в его практике, молчала и интуиция — приходилось рисковать, принимая на веру самые невероятные возможности, которые можно было проверить. Это все равно что ночью искать утерянную вещь под светом фонарей — если она там, то найдешь, а если во тьме, то ищи, не ищи — результат один будет. Если Арцхалян уже был где-то в аэропорту, или на поезде в Москву мчался, его уже все равно не найти, а значит и искать в таких местах не стоит.

Первые пол часа Историк просто бродил по центру, рассматривая сквозь стекла витрин залы уютных кафе и торговые площади элитных бутиков, пока не оценил трезво вероятности и не понял, что так он никогда в жизни Леона не найдет. И вообще его не найдет — ни в одном из постоянных мест Арцхаляна не было, а значит он мог быть где угодно. Отсюда следовал простой и очевидный вывод, до которого он сразу почему-то не дошел — где бы сейчас ни был Кот Облезлый, вечером, как и положено порядочному мужу, он вернется домой, к своей жене, и именно там его и следует поджидать. Нивки — один из немногих районов недалеко от центра города, где до сих пор не выросли тридцатиэтажные бетонные коробки, а люди жили на собственных земельных участках, в уютных домиках, в пятнадцати минутах от метро…

Ивана не смутило то, что ему придется весь день выжидать, да еще и в столь неуютном районе, где чужаку негде особо укрыться, где нет бесхозных чердаков, мечты любого снайпера. Это был последний шанс добраться до Леона Арцхаляна, и упускать его Историк не собирался. С остальными странностями можно разобраться потом, но заказ свят, и должен быть исполнен.

* * *

— Unser Flugzeug hat die Landung begangen… Die Temperatur in Kiew… Des angenehmen Aufenthaltes…

Шотландец даже не пытался вникнуть в слова пилота, хоть немецкий, как и французский, испанский, итальянский и сотни других языков, знал в совершенстве. За тысячи полетов он знал назубок каждое слово еще до того, как оно будет произнесено, а сколько градусов в Киеве или какая влажность его нисколько не волновало.