Баллада о Георге Хениге - [20]
Наконец все было готово. Погрузив в таз с краской самую большую кисть, отец слегка стряхнул ее и принялся равномерными белыми полосами покрывать поверхность буфета.
Он покрасил его за день. Ящичек для аптечки и два под ним, обе нижние створки были ослепительно белого цвета. Застекленная верхняя часть — синего, а узкая ее рамка — приятного коричневого. Два дня сохла краска на важно потрескивавшем буфете, после чего всю его глыбу отец с помощью тонкой кисточки покрыл лаком, высохшим почти мгновенно.
И буфет предстал нашим восхищенным взорам во всем своем великолепии, можно даже сказать величии. Отец ощупывал его глазами. Даже на лице Георга Хенига заиграла легкая улыбка. Мы втроем сидели на диване и наслаждались. В комнате стало светло, словно мы зажгли сто свечей.
Потом отец поднялся с дивана, отбросил со лба курчавую черную прядь и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по подвалу: два шага к буфету — стоп. Взгляд. Два шага назад. Раздумье.
Когда он решил, что атмосфера достаточно накалилась, он остановился посредине, глубоко вздохнул, набрал воздуха в легкие и произнес следующую краткую речь.
— Я давно ждал этого мгновенья, — медленно начал он, — может, год, а может и больше. Не в этом суть. Я чувствовал себя несчастным. Ты пока не знаешь, что это такое. Я был слаб. Дай бог тебе никогда не быть таким. Я мечтал о минуте, когда ко мне возвратится вера в собственные силы. — Он остановился и, строго взглянув на меня, поднял указательный палец. — Ты уже не маленький и прекрасно знаешь, кто твой отец. Он из бедной семьи, которая ничем не могла ему помочь на трудном его пути. Когда я приехал в Софию, у меня не было ничего, кроме трубы и таланта, но я считал, этого достаточно для честного человека, чтобы спокойно прожить отпущенную ему жизнь. Оказалось, этого мало! — Он вдруг повысил голос и снова поднял указательный палец. — Понимаешь? Мало!
Выдержав долгую паузу, облизал языком губы, бросил довольный взгляд на буфет и продолжал:
— Как тебе хорошо известно, твоя мать из богатой семьи. По их понятиям, я плебей. Ты не знаешь, что это такое. Впрочем, не важно. Но что для них еще хуже — я беден! Я бездарь! Неудачник, не способный позаботиться о своей семье. Гм! Это я-то не способен? — Отец, побледнев, сжал кулаки. — Слушай! И пойми меня верно! Понимаешь?
— Понимаю, — ответил я ошеломленно.
— Всегда были и будут богатые и бедные! И всегда бедный будет жертвой богатого, который будет унижать его, топтать, пока не уничтожит. Но не меня! Я сумел доказать господам, — он описал полукруг рукой, который делал всегда, когда речь заходила о семействе Медаровых, — что я в них не нуждаюсь. У бедняка есть две руки, и на них он может положиться. Только на них — и больше ни на что! — Он приблизил свое лицо к моему. Взгляд был прямо-таки испепеляющий. — Ты мой сын! У тебя есть талант. Из тебя может выйти большой человек. Но запомни хорошенько... Их не интересует, что у тебя в душе! Для них талант ничего не стоит! Они хотят видеть...
— Что?
— Буфет! — крикнул он и указал на свое творение. — Вот что! Я горжусь тем, — продолжал он уже спокойнее, — что создал вещь, которой будем пользоваться не только ты и я, но, может быть, и твои дети. Это доказательство того, что если мы, плебеи, захотим, то сможем достичь их уровня. И даже поднимемся выше. Мы ходили с тобой по магазинам, и каких только буфетов мы не видели. Посмотри-ка на этот и скажи: видел ты что-нибудь подобное?
— Нет.
— И не увидишь, — удовлетворенно произнес отец, медленно поднес ладони к глазам и сказал с любовью: — Вот этими руками!
— Марин, ти дурак, — убежденно произнес Георг Хениг. — Ти беден. Ай-ай. Много беден.
— Ошибаешься, дедушка Георгий. Я больше не дурак и не бедный. Я доказал то, что требовалось доказать. Чего еще вы желаете? — крикнул он в сторону окна, точно там собралась вся семья Медаровых, готовая с ним поспорить. — Квартиру? Извольте! Машину? Пожалуйста! Самолет? Дачу с бассейном? С фонтанами и висячими садами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Только пожелайте! Может, такое ничтожество, как я, способно выполнить все ваши желания? Что тогда? А тогда идите вы ко всем чертям!
— Ти богат, когда с трубой. Когда без него — совсем бедни.
— А ты — чего ты добился со своими скрипками? Этого подвала, нищеты? Того, что тебя чуть не выгнали на улицу? Твои ученики от тебя отреклись. Знаешь, что ценится в этом мире? Вот это! Посмотри на него!.. Хорошенько на него посмотри, вот что ты упустил когда-то, мастер Хениг!
— Эх, Марин! Злати руки, глюпа голова. Глюпости дете не говори. Не слушай отец. Отец сердити. Когда не сердити, тогда слушай.
— Беги домой, — сказал отец, — вот деньги, дай матери, пусть накрывает стол. Буфет везем. Всех зовем в гости!
Я пулей помчался домой, взлетел по лестнице, раскидал сушившееся в коридоре белье, рванул дверь и скороговоркой прокричал:
— Накрывай на стол! Буфет везем! Зови всех в гости!
Мать ахнула, побледнела, вскочила из-за машинки и снова опустилась на свое обычное место:
— Как, сейчас? Прямо сейчас?
— Мне некогда! — крикнул я, швырнул деньги на стол и бросился обратно к Хенигу.
Две повести Виктора Паскова, составившие эту книгу, — своеобразный диалог автора с самим собой. А два ее героя — два мальчика, умные не по годам, — две «модели», сегодня еще более явные, чем тридцать лет назад. Ребенок таков, каков мир и люди в нем. Фарисейство и ложь, в которых проходит жизнь Александра («Незрелые убийства»), — и открытость и честность, дарованные Виктору («Баллада о Георге Хениге»). Год спустя после опубликования первой повести (1986), в которой были увидены лишь цинизм и скандальность, а на самом деле — горечь и трезвость, — Пасков сам себе (и своим читателям!) ответил «Балладой…», с этим ее почти наивным романтизмом, также не исключившим ни трезвости, ни реалистичности, но осененным честью и благородством.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.