Балкон для Джульетты - [80]
Ария Кармен кончилась. Медленно загорается свет.
Та же мизансцена. Но теперь здесь и П е т р П е т р о в и ч.
П е т р П е т р о в и ч. Что тут происходит? Мне показалось, я слышал музыку. Да, кажется, звучала ария Кармен.
Л а р и с а. Вам показалось.
П е т р П е т р о в и ч (тихо, Ларисе). Сейчас я встретил летописца Федора. Он знает все, что произошло между нами!
Л а р и с а. Он нас подслушал! И вы позволили ему опошлить святое?!
П е т р П е т р о в и ч. Он молчал, но как красноречиво он молчал!
Л а р и с а. Нет, я поступаю так, как древние сарматки, современницы скифов: они не имели права выйти замуж прежде, чем не убьют хотя бы одного врага. Я убью летописца!
С у м н и т е л ь н ы й. Помянем раба божьего Федора тревожным пароходным гудком. Граждане, прошу не расходиться светлой памяти ради, я мигом. (Исчезает.)
Л а р и с а. Шут!
Во дворе появляется В а л е н т и н а.
В а л е н т и н а. Максим! Как хорошо, что ты здесь со мной в эту минуту рядом…
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Что еще стряслось? Ты всегда так уравновешенна, так уверенно ступаешь по нашей грешной земле, ты передовик производства и общественница. Успокойся.
В а л е н т и н а. Когда я прочла вот это, подо мной закачалась земля. (Достает несколько исписанных листов.)
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Как они попали к тебе?! Это же адресовано вышестоящей инстанции!
В а л е н т и н а. Анонимка.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Безобразие…
В а л е н т и н а. Милый, ты будешь еще не так возмущен, когда прочтешь, что в ней написано. Клевета на твою жену!
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Что написано — неважно, важно, кому написано. Я буду жаловаться, это беззаконие: разглашать частную переписку!
В а л е н т и н а. О чем ты говоришь?
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Кто писал — известно?
В а л е н т и н а. Я же сказала тебе, что это анонимка, но почерк, почерк мне показался удивительно знакомым. Взгляни сам.
М а к с и м М а к с и м о в и ч (вдруг). Нет! Только не это. Дай ее сюда! (Рвет листы на мелкие части, часть из них даже съедает.)
В а л е н т и н а. Что ты делаешь, опомнись, ты испортишь себе желудок…
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Спасаю твою честь и свою тоже.
В а л е н т и н а. Господи, как только ты слышишь слово «анонимка» — ты становишься невменяемым.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Я столько из-за этого пережил!
В а л е н т и н а. Родной мой, успокойся, пойдем, я поставлю тебе на затылок горчичники, пойдем. (Уходят.)
С е м е н С е м е н о в и ч. Безумный день. Какова-то будет еще ночь! Но при всех превратностях, Лариса Павловна, помните: я ваш сосед, всегда рядом с вами. (Уходит.)
Г о л о с К а т е р и н ы. Геннадий, Кукушонок!
К у к у ш о н о к. Свершилось… Люди, в сей судный час не покидайте меня!
Появляется К а т е р и н а, она в ярости.
К а т е р и н а. Вот ты где, супруг мой драгоценный… А ну подойди ближе!
К у к у ш о н о к. Ноги не несут.
К а т е р и н а. К милому и сама навстречу могу выйти. Где лотерейный билет?
К у к у ш о н о к (пятится). Ты же мне его подарила.
К а т е р и н а. Весь паркет в квартире перебрала, чуть с ума не спятила, а муж от родной жены «Жигули» прикарманил!
К у к у ш о н о к. Нет! Номинальную стоимость я тебе верну. Себе возьму только барыш…
К а т е р и н а. Продал? За сколько, лиходей?!
К у к у ш о н о к. Полторы тысячи сверху.
К а т е р и н а (бессильно опустилась). Так. У людей мужья — кандидаты наук, а мой — кандидат в уголовники… До зеленого змия допился. На что эти деньги тебе, отвечай?! Любовницу завел?!
К у к у ш о н о к. Правду?
К а т е р и н а. Всю как на духу!
К у к у ш о н о к. Африканского крокодила купить хочу. С дирекцией договорился, цирк мне самостоятельный номер дает.
К а т е р и н а. Полторы тысячи на зубастую тварь ухлопать?
К у к у ш о н о к. Талант у меня.
К а т е р и н а. Мошенника?
К у к у ш о н о к. Дрессировщика!
К а т е р и н а. У нас таланту везде дорога бесплатно открыта.
К у к у ш о н о к. А я — «тихо пьющий», потому мне зверей и не доверяют.
К а т е р и н а. Стало быть, я тебе до того осточертела, что в пасть к любому хищнику кинуться готов? Думаешь, мне лотерейный билет жалко? Тебя, дурня, какой-никакой, а все муж. Да и детей Кольку с Зинкой сиротами не оставишь. Верни мне билет, вот и весь сказ!
К у к у ш о н о к. Тогда я… тогда я на все решусь. Вы еще все услышите о Геннадии Кукушонке! (Покидает двор.)
К а т е р и н а. Куда это он? Первый раз его таким вижу. Это что же — бунт?!
Л а р и с а. Точка кипения, предел, который каждому человеку отпущен. После него все превращается в пар. Даже любовь. Так-то вот, Петр Петрович. В пар!
Появляется С у м н и т е л ь н ы й, он все в той же парадной форме, на плече несет гудок.
С у м н и т е л ь н ы й. Пар — это могучая сила, которая всем движет. И звучит как набат! (Дергает за кольцо на цепочке — вслед за облаком пара раздается сиплый, прерывистый гудок.)
Л а р и с а. Нет, это бог знает что такое. Он сведет нас всех с ума.
Слышатся возмущенные голоса, хлопают двери, появляются жильцы.
С е м е н С е м е н о в и ч. Варвар, пещерный неандерталец!
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Его водой холодной из ведра окатить надо!
Сборник пьес драматурга Льва Митрофанова содержит произведения, отражающие жизнь наших современников. В пьесе «Где нас любят…» рассказывается о береговой службе полярного мореходства, о трудностях, с которыми нередко встречаются в Арктике советские моряки и преодоление которых требует решительности и мужества. «Суд матери» — пьеса о молодом солдате, поначалу не признающем воинской дисциплины, не желающем понимать важности военной службы, но в действительности представляющем собой человека необыкновенно чистого, душевно богатого, с сердцем, полным добра и сочувствия к людям, готового на самопожертвование ради спасения чужой жизни. В основу пьесы «С повинной…» положена проблема воспитания личности в нашем обществе.