Балкон для Джульетты - [72]
П е т р П е т р о в и ч. Измучился, вот уже год мне никак не удается одна формула: я хочу математически обосновать закономерность ошибки.
Л а р и с а. Для чего это?
П е т р П е т р о в и ч. Понимаете, чтобы люди не казнили себя, когда ее совершают. Ведь это естественно, как дыхание.
Л а р и с а. Эйнштейн. Нет, от вас так ничего не добьешься. (Неожиданно целует ошарашенного Петра Петровича.) Что задумал делать — делай тотчас!
П е т р П е т р о в и ч. Что с вами?
Л а р и с а. На меня вдруг нашло. Откровенность — единственный осколок свободы, который еще оставил себе человек.
П е т р П е т р о в и ч. Я так и понял: женская экстравагантность.
Л а р и с а. Послушайте, засушенный математик, если вы сейчас мне будете объяснять, что даже солнце — очень спокойная звезда и даже она светит всегда ровно, то я… поцарапаю вам физиономию! Ну, что вы молчите?
П е т р П е т р о в и ч. Я боюсь вас. Я не гожусь в герои.
Л а р и с а. Самое большое геройство — это человечность. А тем более — к слабому полу.
П е т р П е т р о в и ч. Вы беззащитны в жизни?
Л а р и с а. Да, я независима, и хорошо зарабатываю, и живу в отдельной квартире, и не отказываю себе ни в чем. Но человек еще и дитя природы!
П е т р П е т р о в и ч. Никак не могу уследить за вашей мыслью.
Л а р и с а. Мысли, гипотезы, теоремы… Вы стоите на голове, вас надо перевернуть!
Появляется В а л е н т и н а, она с большим букетом цветов.
В а л е н т и н а. Добрый вечер. Мужа моего здесь нет?
Л а р и с а. Не слышите разве — играет.
Все невольно прислушались к звукам скрипки.
В а л е н т и н а. Господи, впервые не узнала… И зачем он только бросил музыку, ведь многие находили у него талант.
Л а р и с а. Все жены страдают одной профессиональной болезнью: супружеской слепотой.
В а л е н т и н а. Вы что-то сказали?
Л а р и с а. Так, меланхолические строки.
В а л е н т и н а. И все это променять на то, чтобы в своем Обществе по изучению гармонии личности выискивать чужие таланты. Загубив свой. Непостижимо!
Л а р и с а. Боже, какая прелесть — это я о цветах.
В а л е н т и н а. Сослуживцы преподнесли. (Зовет.) Максим!
Л а р и с а. Чужие люди… А тут свои, близкие, соседи ни шута не догадаются.
П е т р П е т р о в и ч. Позвольте, я готов!
Л а р и с а. Сыграть со мной партию в шахматы? Принесите лучше сигарет, пока не закрыли ларек. Денег дать?
П е т р П е т р о в и ч (уходя, о Ларисе). Неправдоподобно красива…
Появляется М а к с и м М а к с и м о в и ч.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Кто меня звал?
Л а р и с а. Супруга с цветами и преданной любовью в глазах.
В дальнейшем Лариса Павловна отходит в глубину двора.
В а л е н т и н а. Максим!
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Валюша, это ты мне? Ты пришла меня поздравить? Но откуда ты узнала? Впрочем, наш век перенасыщен информацией.
В а л е н т и н а. С чем тебя поздравить?
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Мое Общество по изучению гармонии личности вышло на орбиту, а сам я вознесен на вершину ее пирамиды, сложенной из гнусных анонимок!
В а л е н т и н а. Нет, ты у меня единственный такой: несгибаемый, принципиальный, незаменимый. А теперь поздравь и меня: на районной конференции меня избрали в административную комиссию при нашем райисполкоме!
Пауза.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Позволь, куда тебя избрали?
В а л е н т и н а. В административную комиссию.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Это там, где… милиция, медвытрезвитель и прочее? Нет, ты это серьезно?
В а л е н т и н а. Вот мое удостоверение.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Откажись! Заяви себе самоотвод. Если ты еще дорожишь всем тем, что нами с тобой пройдено и прожито.
В а л е н т и н а. Милый, за что я тебя больше всего ценю, так это за юмор.
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Какой юмор? Тут сатирой не расхлебаешь.
В а л е н т и н а. Что с тобой, ты так взволнован. Объясни?
М а к с и м М а к с и м о в и ч. Извини, мне что-то не по себе. Я должен собраться с мыслями, побыть наедине.
В а л е н т и н а. Лучше я соберу тебе ужин, а побудем мы вдвоем. Идем, дорогой.
Валентина и Максим Максимович уходят. Появляется К у к у ш о н о к, он озабочен.
К у к у ш о н о к. Что делать, что делать, что делать? Это конец. Конец семейной жизни, конец твоей карьере, конец всему. Я подожгу дом!
Появляется Л а р и с а.
Л а р и с а. Готовишь новый цирковой номер? И когда только тебя самостоятельно на манеж выпустят?
К у к у ш о н о к. Когда меня перевоспитают: пить перестану. (Вдруг.) Слышите?
Л а р и с а. Что?
К у к у ш о н о к. Федор Белоглазов в моей квартире паркет перебирать начал!
Л а р и с а. Понимаю: несгибаемая воля супруги и тут подмяла под себя робкий голос протеста главы семьи…
К у к у ш о н о к. Нет, тут уж я восстану, я сокрушу все!
Л а р и с а. Браво. Когда-то надо начинать. А главное — с чего-то начать.
К у к у ш о н о к. Я подожгу дом!
Л а р и с а. Да, фантазия у работников цирка на крайне примитивном уровне. Наш старый дом и так не сегодня завтра снесут. Утвердить свою волю мужчина может только одним: возбудить в женщине ревность. Слепую, необузданную, лютую! (Оглядывается.) Впрочем, как и женщина в мужчине. Согласны, молодой человек?
Сборник пьес драматурга Льва Митрофанова содержит произведения, отражающие жизнь наших современников. В пьесе «Где нас любят…» рассказывается о береговой службе полярного мореходства, о трудностях, с которыми нередко встречаются в Арктике советские моряки и преодоление которых требует решительности и мужества. «Суд матери» — пьеса о молодом солдате, поначалу не признающем воинской дисциплины, не желающем понимать важности военной службы, но в действительности представляющем собой человека необыкновенно чистого, душевно богатого, с сердцем, полным добра и сочувствия к людям, готового на самопожертвование ради спасения чужой жизни. В основу пьесы «С повинной…» положена проблема воспитания личности в нашем обществе.