Балкон для Джульетты - [5]

Х а н о в. А я по стройкам мотаюсь двадцать семь. И такое за свою жизнь повидал, такого хлебнул, что понял: безвыходных положений в нашем деле нет и быть не может! Вот ты, сапер. Представь себе кровеносную артерию, а это и есть наш дюкер, а кто-то взял и перерубил ее топором. Да, разметал все к чертовой матери! Пойми ты, голова, на левом и правом берегу реки трубы газопровода уже сварены и уложены в траншеи. Где на десятки, а где и на сотни километров. И все это в точном, ювелирном расчете на стыковку с нашим дюкером. И все это должно замкнуться именно здесь. Здесь, сапер!

Г р а ч е в. Проложите новый дюкер.

Х а н о в. Эх, сапер, по этому маршруту его уже не проложишь, все взрывом будет исковеркано. Строить в стороне заново? А ты знаешь, капитан, что такое новый дюкер? Это же вновь найти оптимальный вариант трассы, вновь пробить ложе но дну реки, выкопать из траншей уже сваренные узлы газопровода, вновь изгибать их, наращивать, да так, чтобы они миллиметр в миллиметр притерлись к новым стыкам. Это же адова работа! Ну, а время? А средства? А план?!

Я с е н е в. С нас за это голову снимут! И будут правы.

Х а н о в. Можно, конечно, рассудить и так: страна у нас богатая, ее на все хватит…

Г р а ч е в. Андрей Ильич, я все понимаю, но обстановка исключительная. Поймите же и вы меня. Ваш дюкер передней головкой плотно лег на эту чертову бомбу, и теперь ее ничем не извлечь оттуда, не оттащить, чтобы взорвать в безопасной зоне!

Пауза.

Х а н о в. Роман, что это у тебя там по рации проклевывается?

Р о м а н. Классика какая-то…

Х а н о в. Включи погромче.

Роман включает громкость.

Увертюра к опере «Сорока-воровка»… В дни Отечественной войны эту вещь почти каждый день исполняли… Дух наш она поднимала, как и песня «Вставай, страна огромная…». Мда.

Входит  А л л а.

А л л а. Николай Васильевич, я проводила вашу жену, она устроена.

К н я з е в. Спасибо, Аллочка.

А л л а. Наверное, это ее счастье, что она ревнует вас к кому-то. И не понимает, вернее, не хочет понять, что здесь сейчас происходит…

Я с е н е в. А сами-то вы понимаете? Лично я жду только чуда. Чуда!

Пауза.

Х а н о в. Ну, а если приподнять дюкер?

Г р а ч е в. Поднять такую махину?

К н я з е в. Разумеется, не весь. А подвести стальной трос под ту головку, что лежит на авиабомбе, и освободить ее для транспортировки в безопасное место.

Г р а ч е в. Но ведь это десятки тонн сваренных в одну нить труб. А если они при подъеме сорвутся? Да просто возникнет трение дюкера о корпус проржавевшей авиабомбы или о стальной трос? А ведь подводить трос должны будут люди. Вы представляете себе последствия?

Х а н о в. Погоди, сапер, погоди… А ведь на этой твоей мыслишке, Князев, стоит споткнуться…

Г р а ч е в. Товарищ Ханов, я понимаю, что каждый руководитель хочет видеть то, что желает видеть… Но я полагаю, что разговор здесь идет о вещах серьезных и с серьезными людьми. Кто же рискнет заводить стальной трос под носом у пятисоткилограммовой бомбы? Способной взорваться в любую секунду! Я своим саперам такой приказ отдать не могу.

Входит  Д я г е л е в.

Д я г е л е в. Товарищ капитан!

Г р а ч е в. Слушаю вас, товарищ Дягелев.

Д я г е л е в. Разрешите приступить к обезвреживанию взрывоопасного объекта?

Г р а ч е в. У вас все в норме, все выверено?

Д я г е л е в. Сапер ошибается только один раз, товарищ капитан!

К н я з е в (вдруг). Я заведу трос!

Я с е н е в. Что?!

Х а н о в. Ты?

К н я з е в. Я водолаз первой статьи. И я возглавляю здесь все подводные работы.

В вагончик входит  Н а т а ш а, она с чемоданом.

Н а т а ш а. Прошу извинить меня за вторжение. Николай, я решила не распаковывать свой чемодан. Пока не услышу от тебя определенного ответа.

К н я з е в. Наташенька, дорогая, здесь у нас серьезный, деловой разговор…

Н а т а ш а. Товарищ Ханов, вы руководитель этого участка?

Х а н о в. А вы, простите, кто будете?

Н а т а ш а. Наталья Сергеевна Князева. Его жена.

Я с е н е в (встает). Извините, хотел бы познакомиться с вами в более благоприятной обстановке. (Целует ее руку.)

Н а т а ш а. Здесь закурить можно?

Х а н о в. Пожалуйста. (Щелкает зажигалкой.)

Н а т а ш а. Мой муж уезжает отсюда. Вместе со мной. Вертолет, если чему-нибудь здесь еще можно верить, придет по расписанию?

Х а н о в. Час от часу не легче…

К н я з е в. Наташа, прошу тебя, не время да и не место выяснять здесь наши семейные отношения.

А л л а. Наталья Сергеевна, да вы присядьте.

Р о м а н (вмешивается). И погодка нелетная, туман, собственной вытянутой руки не видно…

К н я з е в. Андрей Ильич, повторяю: стальной трос под дюкер я берусь завести.

Х а н о в. Поостынь, Николай Васильевич, не горячись…

К н я з е в. А кто лучше меня здесь подводное царство знает? Кто прорубал эту траншею для дюкера?

Г р а ч е в. Извините, но никого из посторонних в опасную зону я допустить не могу, не имею права. Такова инструкция.

Я с е н е в. Это кто посторонние, мы — посторонние?!

Г р а ч е в. Я человек военный и подчиняюсь дисциплине.

Д я г е л е в. Разрешите выполнять?

Х а н о в. Погоди, старшина, не суетись… Капитан, ты человек военный, а ведь и здесь сейчас передовая. Фронт! Я всем своим существом, нутром чувствую: можно спасти дюкер. Можно. Неужели у тебя, сапер, интуиция не срабатывает? Какой же ты тогда сапер?