Бали - остров живых богов - [77]

Для того чтобы массы людей смогли встретиться и провести обряды жертвоприношения и очищения, в княжествах существуют общенациональные храмы, два самых красивых из них находятся в древних княжеских городах Бангли и Менгви. Как и многие значительные балийские храмы, происхождение которых восходит к древнейшим временам, они имеют ступенчатую структуру. Особенность их просторных строений составляют многочисленные, поднимающиеся вверх башни богов, «меру» с черными крышами, самое большое число которых доходит до одиннадцати, причем каждая крыша имеет отношение к какому-то божеству, священной горе или высоким княжеским предкам.

Старые политические границы, бывшие условными уже во времена господства голландцев, даже в периоды войн не мешали формированию общебалийского, подкрепленного религией и ее ритуалами народного самосознания. Даже наоборот. Перелистывая страницы ба-.пинской истории, мы видим, что всегда были храмы и (вязанные с этими храмами большие праздники. В них принимало и принимает участие все население острова.

Среди общенациональных храмов, из которых пять находятся на Бали, а шестой — на маленьком соседнем острове черепах Серангане, наибольшее значение имеет главное и самое древнее святилище балийцев Нура Бесаких, расположенное в восточной части острова на высоте около тысячи метров над уровнем моря, на южном склоне Гунунг Агунга и занимающее вместе со своими многочисленными отдельными комплексами большую площадь.

Общебалийский храм Бесаких наследует черты древебалийского ступенчатого храма, образцы которого мы видели на склонах вулканов Восточной Явы. Правда, многое указывает на то, что место, где стоит Бесаких, считалось священным еще в доисторические времена, поскольку поклонение могущественным горам, таким, как Гунунг Агунг, никак нельзя признать характерной чертой лишь индуизма. Оно встречается как у буддистов, так и во многих племенных религиях. Их происхождение мы наверняка, хотя это исторически и не доказано, должны искать в мегалитической культуре, от которой на Бали остались, к сожалению, лишь немногие свидетельства. Там, где они имеются, не делается практически ничего для их изучения. Так, лишь недавно один швейцарский ученый обратил мое внимание на ряд пирамид из коралловых пород, расположенных на побережье в маленьком храме Санура, мимо которого ежедневно проходят сотни туристов, не удостаивая его вниманием. Своеобразие Бали, вероятно, и состоит в том, что остров, несмотря на увеличение количества туристов, отдает свои тайны постепенно и не до конца.

Храм Бесаких служит тому подтверждением. Балийцы называют его храмом-матерью. Никто точно не знает происхождение этого названия. Может быть, оно восходит к древним культам плодородия, а возможно, в основу его положена вера в исходящий отсюда, все соединяющий балииндуизм, высший принцип которого проявляется в возвышающемся над храмом Гунунг Агунге.

По балийскому поверью, высший бог и самая высокая гора идентичны. Шива — как Махадева, главный бог, и Гунунг Агунг — как Махамеру, самая высокая горя, соответствуют друг другу. Местом их священного отождествления и поклонения им служит для всего балийского народа Пура Бесаких.

Этот храм представляет собой комплекс из трех основных святилищ и многочисленных малых храмов, присоединенных к нему на протяжении столетий.

Некоторые из них посвящены семействам балийской древней знати. Четыре храма, расположенные непосредственно перед главным святилищем у старой дороги паломников, последний отрезок которой и сегодня верующим и иностранным посетителям приходится проделывать пешком, — лишь промежуточные звенья на пути к самому священному, имя которому — Пура Панатаран Агунг.

Первый из этих храмов расположен справа от дороги. Он называется Бангун Сакти («Пробуждение мистической силы») и посвящен дракону Антабоге. Слева за ним следует принадлежащий Махадеве Улун кулкул («Источник перезвона»). Следующий маленький храм справа построен в честь богини плодородия Батари Сри.

Когда последние остановки на пути паломников остаются позади, оказываешься перед круто поднимающейся высокой лестницей, ведущей к Чанди бентар («Храму мертвых»), к раскрытым настежь средним воротам главного храма Пура Панатаран Агунг. Этот храм по-индуистской цветовой символике представляет собой «белую середину» и посвящен Шиве и его ипостаси Ишваре. Западный храм, Пура Бату Мадег («Храм стоящего камня»), который содержат князья Бангли, посвящен Вишну, и его символический цвет — черный. Пура Дангин Кретег, храм, расположенный к востоку от моста, содержится Карангасемом и посвящен Брахме, богу огня, который в более поздней индуистской мифологии превратился в бога-творца. Причиной тому, вероятно, древние представления о первоначальной стадии земли как об огненном шаре. Здесь же, в Бесаких, человек всегда находится рядом с этим раскаленным докрасна первоначалом, временами вырывающимся из недр Гунунг Агунга: символический цвет Брахмы — красный.

Но не только начало и расцвет жизни манифестируются в этих храмах индуистской троицы богов, места для которых мы находим в центральном дворе главного святилища, но и уничтожение, смерть. Ведь Шива, почитаемый здесь во всех его ипостасях, представляет собой для верующего индуиста персонифицированный, обожествленный, дуалистический принцип нашего существования. Он и создатель и разрушитель. Добро и зло исходит из одного источника, как жизнь и смерть. Распахнутые настежь ворота у входа к храму — это намек и на смерть. Своим названием («Храм мертвых») он напоминает храмы мертвых на Восточной Яве и Гунунг Кави на Бали и является прообразом бесчисленных кумирен и балийских деревнях.