Балетные туфельки - [2]

Это была полуразрушенная деревенька на склоне холма —всего несколько стареньких белых домиков с крышами, которые укреплялись срезанными с деревьев ветками, иначе кровлю срывал бы сильный ветер. Еще там были магазинчик, очень маленькая мечеть и чайный домик. Но что-то заставило Кристофера остановить Того напротив самого маленького из домиков. Это был свет. Кристофер никогда раньше не видел, чтобы свет дрожал и переливался, а дома отражали тепло, как если бы оно было чем-то вещественным. Пока Кристофер любовался этими уникальными явлениями природы, дверь дома, напротив которого остановился его дом на колесах, отворилась, и оттуда вышла девушка. Она показалась ему самой прекрасной на земле. Это была Ольга.

И конечно, увидев Ольгу и этот потрясающий свет над деревней, Кристофер не смог уехать. Он договорился о том, чтобы Того мог пастись на поле вместе с коровами, поставил свой дом на колесах на обочине дороги и решил остаться в деревне до тех пор, пока Ольга не согласится стать его женой. Он понимал, что это не может случиться быстро, потому что вряд ли такая молодая девушка, как Ольга, захочет выйти замуж за человека гораздо старше ее.

Они поженились через полгода. В этот момент, если история рассказывалась при детях, вступали они.

— Через год, в Иране, родился я, — говорил Франческо.

Потом встревал Гасси:

— Я родился дальше. Я родился в Индии.

— Погоди, погоди, — говорила его мама, улыбаясь Кристоферу, — еще день, и ты бы родился в Пакистане, но ты так спешил появиться на свет.

Анна знала, что она счастливица.

— А я, я родилась в Турции, когда мы останавливались у Жардека и Бабки. Так что я единственная, кто не родился в нашем доме на колесах.

Жардек и Бабка родились не в Турции, они бежали туда из Польши во время последней мировой войны. В те дни Жардек работал в подполье, помогая людям выбраться из оккупированной немцами Польши. В конце концов кто-то предал его, и они с Бабкой сами были вынуждены бежать. У них почти не было денег, потому что Жардек всю жизнь преподавал танцы, а во время войны найдется немного желающих учиться танцевать. Поэтому, когда нашелся полуразрушенный домик в турецкой деревне, который почти ничего не стоил, они были благодарны судьбе и расположились там. У Жардека были золотые руки, и он сразу же занялся ремонтом дома снаружи, а Бабка наводила порядок внутри.

«Слава богу, — говорил Жардек, — теперь у нас есть все: дом и ребенок». Он говорил это по-польски, поскольку тогда не знал никакого другого языка, и, если быть откровенным, так и не выучил ни одного, если не считать нескольких иностранных слов.

В тот год, когда началась эта история, Франческо было десять лет, Гасси — девять, а Анне — восемь. Это было особенное лето, потому что они целых два месяца жили с Жардеком и Бабкой. А получилось так потому, что этим летом у Кристофера была выставка картин на другом конце Турции. За два месяца он должен был успеть вставить свои картины в рамы и написать пару новых. Да и Того не мешало бы отдохнуть перед путешествием на другой конец Турции, ведь он был уже не молод, а дом на колесах ему предстояло везти много-много миль.

За эти два месяца нужно было также обсудить некоторые очень важные планы. Когда дети гостили у Жардека, он всех их учил танцевать. Какой смысл иметь дедушку профессионального учителя танцев, если он не учит внуков танцевать? С мальчиками у Жардека не очень-то получалось. Конечно, они танцевали лучше, чем большинство их ровесников, потому что их правильно учили, но в них не было того огонька, который Жардек так искал.

С Анной все было иначе. С того момента как девочка начала ходить, каждый раз, когда слышалась музыка, она не могла устоять на месте и начинала танцевать. Когда Анна была еще маленькой, Жардек просто играл ей на скрипке, а внучка танцевала в свое удовольствие. Когда ей исполнилось шесть лет, Жардек начал ее учить. Ничего сложного — только пять позиций, упражнения и простые па. Но он уже почувствовал, что в его собственной внучке есть тот самый редкий огонек, который он искал всю жизнь.

Семейные обсуждения всегда были очень шумными и веселыми, потому что только Ольга знала язык каждого из них. Кристофер обычно говорил только по-английски. Бывая во Франции, в тех случаях, когда это было необходимо, он объяснялся по-французски, но с сильным английским акцентом. Однако детям было известно, что он отлично знает французский. Ольга достаточно хорошо знала английский, но говорила с сильным польским акцентом. Кристофер настаивал на том, чтобы его дети общались по-английски, и, поскольку их учила Ольга, то большую часть времени она тоже говорила по-английски. А Жардек и Бабка разговаривали на смешанном языке: в основном это был польский, но с вкраплениями английских и турецких слов.

В то лето говорили, естественно, об Анне. Жардек решил, что Анне недостаточно тех занятий танцами, которые они проводили во время их недолгой жизни в деревне. Пора было начинать серьезную работу. Поэтому когда вся семья соберется ехать на выставку, Анне придется остаться здесь окончательно.

Анна не могла без слез думать об отъезде ее семьи. Но она знала, что раз уж она решила стать балериной — а ничего другого и не должно случиться — нужно чем-то жертвовать. И кроме того, хотя она любила маму и папу больше всего на свете, но и Жардека с Бабкой она тоже очень любила.