Бал в небесах - [32]

"…покончить…"

Дейк напряг руки. По его лицу и шее стекал пот. Резкий звук удара по клавишам.

"…с…"

Чувство, что за его сознание борются две силы, было очень четким и острым. Сам же он нечто – безвольное и беспомощное – его отталкивали и притягивали одновременно, но кто…

"…со…"

Его пальцы согнулись, и он напечатал:

"…бой"

И снова, непонятно каким образом, оказалось, что он держит в руке ручку, а его подпись уже стоит внизу страницы, вынутой из машинки. И опять он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что стоит перекинув ногу через подоконник у широко открытого окна. И холодный ноябрьский ветер дует ему в лицо. А далеко внизу можно различить гостиничный двор, да еще несколько освещенных окон тут и там.

Борьба в сознании Дейка достигла апогея, и вдруг все прошло. Пустота.

Он сидел на подоконнике, боясь пошевелиться. Его больше никто не толкал и не дергал. Совсем не трудно взять и отпустить руки. Гораздо легче, чем пытаться отыскать ответы на вопросы. Гораздо легче, чем сражаться с безумием. Отпусти руки – и полетишь медленно вниз, мимо освещенных окон, а ночь тихонько шепнет тебе на ухо последний ответ на все твои вопросы. Вдруг Дейк услышал, как издает какие-то хлюпающие звуки, похожие на хихиканье пьянчужки: он почувствовал надвигающуюся смерть своего мозга. Разрыв тканей. Его руки еще крепче вцепились в подоконник. Ну, иди же сюда, Бог Тьмы. Возьми свое уставшее дитя. Отыщи его несчастного земного отца, висящего с почерневшим лицом в камере вечности. Отыщи его жену, которая только что была живой и теплой, и вот уже навсегда осталась в самом сердце раскаленного добела солнца.

Но… ПОЧЕМУ?

Упасть вниз, не получив ответа на вопросы? Разбиться и не знать почему? Его сознание затуманилось на какое-то безумное мгновение, а затем зацепилось за этот вопрос ПОЧЕМУ? Ему показалось, что на черном ночном небе появились огромные огненные буквы. Никогда не узнать ответов на возникшие вопросы было бы ужаснее, чем продолжать эту борьбу, чем существовать в болезненно искаженной реальности. Он отпустил руки и, как тряпичная кукла, свалился с подоконника в комнату, больно стукнувшись головой о пол – все его мышцы как бы одновременно перестали подчиняться его воле. Он лежал на спине, вцепившись руками в свои бедра, ощущая натянутые нервы, мягкие ткани, течение крови. Он проверял руками живо ли его тело, довольный тем, что способность соображать еще не вернулась к нему. Ветер пошевелил занавеску на окне и остудил его горящее и мокрое от пота лицо. И вдруг Дейк понял, что снова слышит приглушенные звуки ночного города. Раньше было совсем не так – раньше город грохотал и неистовствовал по ночам. Теперь в городах стало гораздо тише. Только время от времени можно было услышать одинокий вскрик заблудившегося ночью прохожего.

Дейк медленно сел, чувствуя, что галлюцинация отняла все его силы, потом так же медленно подполз к окну, чтоб закрыть его. Рама была слишком высоко, но он не решался подняться на ноги. Собравшись с силами, он встал, опираясь о стену, не глядя на окно, протянув руки, с грохотом захлопнул его. И снова прижался к стене. Перед его глазами появилось крошечное серебристое сияние, которое почему-то заставило Дейка подумать о мигрени. Неожиданно прямо перед собой он увидел Карен Восс: темные волосы спутаны, большой палец вызывающе засунут за широкий ремень брюк, горящие серые глаза, в которых он увидел беспокойство и высокомерие одновременно. Дейк оскалился и издал какой-то невнятный горловой звук и, стараясь осознать, что с ним происходит, попытался рукой прогнать видение. Его ладонь ударилась о ее круглое плечо, и она потеряла равновесие.

– Не пытайся объяснить себе происходящее, – проговорила она быстро. Мне нужно вытащить тебя отсюда.

Карен быстро подошла к столу, взяла листок с признанием Дейка и разорвала его на мелкие клочки. Затем, посмотрев на него через плечо, сказала:

– Мне не хочется даже думать о том, сколько положительных оценок я из-за тебя теряю. Ну, давай, начинай распускать нюни и хлюпать носом, чтоб убедить меня в том, что я в тебе ошиблась.

Дейк выпрямился.

– Отправляйся-ка прямехонько к чертовой матери, – сказал он хрипло.

Карен мгновение внимательно рассматривала его, склонив голову набок. Затем взяла его за запястье, крепко сжала его руку своими теплыми пальцами и потянула к двери.

– Я еще не забыла того, что чувствовала, когда была на твоем месте.

Ну, раз я уже начала, нарушу-ка я еще парочку правил. Предполагается, что ты сойдешь с ума, дружок. Запомни это как следует. И не поддавайся.

Около двери она остановилась.

– А теперь делай все так, как я тебе скажу. Без лишних вопросов. Это я не дала тебе вывалиться в окно.

– Чего ты добиваешься?

– Мы попробуем выбраться отсюда. Сражение временно прекращено. Если мы расстанемся по какой-либо причине, иди к Мигелю. Ты понял? И не теряй ни минуты.

Он чувствовал, что она вся напряжена, когда они спускались по лестнице, шли по вестибюлю и, наконец, вышли на ночную улицу.

– А теперь иди очень быстро, – сказала Карен.

Вниз по улице, за угол, мимо Рынка. Она затащила его в темную парадную.