Баконя фра Брне - [65]

Четыре дня пировали гости. Хозяин и Сердар, отслужив сначала мессу, будили попа Илию, и все трое верхами ехали на прогулку. Повар изощрялся в своих талантах, всякий раз удивляя попа Илию, а тот был великим чревоугодником! Особенно наслаждались они с Сердаром морской рыбой, и потому, что соскучились по ней, и потому, что под нее так хорошо пьется. После обеда расходились соснуть, а потом снова гуляли до ужина. За ужин садились поздно…

Наконец поп Илия и Томо уехали. Сердар остался. На следующий день уехал и Баконя, якобы погостить к родным, как, по крайней мере, было сказано в правлении общины; вместо себя Баконя оставил Сердара. Два дня прожил он в Большой остерии, а оттуда еще на два дня уехал в Зврлево, на свадьбу Чернушки. На обратном пути у него снова случилось дело в Большой остерии, и он завернул туда на денек. Вернувшись в приход, Баконя воочию убедился, что Сердар полюбился крестьянам: он застал его на кладбище распивающим вино в многолюдной компании…

Прошел месяц, как гостит Сердар, а Баконя по-прежнему раз в неделю уезжает все в ту же остерию. Что говорить, люди шептались на его счет, но никого не трогало, что фратер проказит где-то на стороне.

В начале страды Сердар вернулся в монастырь, затем пошли гости из Зврлева. Первыми приехали Космач, Пузан и старый Обжора. Приехали и загостились. Космач и Обжора целые дни проводили в виноградниках, знакомились с крестьянами. Старосту повсюду принимали хорошо, все дивились его необыкновенной силе, когда он шутя поднимал кадки с суслом. А Обжора, заглушая всех, расписывал достоинства рода Ерковичей. Он уверял, например, будто у них никогда не случалось невесты-ведьмы и потому их девушкам нет отбою от женихов. Своего дядю — мошенника Юрету — оба изображали легендарным юнаком, наводившим ужас на ркачей.

Вслед за ними появились Хорчиха, Косая, Заморыш и дядя Шакал. Хорчиха задумала женить Заморыша, и потому она и дочь очень ловко повсюду намекали на это. Как только Шакал сообразил, что к чему (а ему весьма кстати пришлись бы лишние двадцать пять талеров), он прожужжал всем уши на селе, рассказывая о порядочности Космача и Хорчихи и их больших достатках. Наконец, к великому удивлению Бакони, однажды вечером ему открылся их замысел. Проговорился, разумеется, Шакал в одной из своих здравиц, в которой внимание молодого фратера привлекло следующее место:

— А дабы твое высокое преподобие связало наше малое и далекое Зврлево с этим богатым и благородным селом, имеется наш юный Йозица, которого твое преподобие может осчастливить…

— В чем дело? — спросил Баконя угрюмо. — Выкладывайте все, как есть, что это значит?

Заморыш убежал.

— Ей-богу, дело наполовину слажено. Ничего не надо, скажи только слово, — начала мать. — Ты знаешь, что мне нужна помощница, что…

— Знаю, знаю, — прервал ее нетерпеливо сын, — но с кем вы уговорились, кого хотите сватать?

— Да есть тут одна. Вица Еретина…

— Вица! — воскликнул пораженный фратер. Вица была вдовой, чуть ли не на десять лет старше Йозицы, и притом таких размеров, что могла, как говорится, заткнуть его за пояс. Баконя тотчас понял, что их натолкнуло на такой выбор: вдова была богатая и бездетная.

— С ума вы все посходили? — сказал он. — Пара ли она дураку Йозице? Да разве она для нашего Зврлева, для нашего дома? Женщина привыкла жить на равнине и, ей-богу, в достатке.

— Все это пустяки, ты только дай согласие, — вмешалась Косая.

— Да что там «грузная», «богатая», «старая» и что там еще не знаю, — вмешался Шакал. — Главное дело — почет. Она женщина мудрая, насколько понимаю, и больше всего хочет назваться снохой вра Брне Ерковича.

Спорили долго, в конце концов Баконе не оставалось ничего другого, как согласиться, и Шакал на другой день передал «золото» и огорошил Вицу и гостей такой здравицей, какой до сих пор еще никогда не произносил.

В третьем нашествии участвовали Чернушка с мужем, Сопляк, Культяпка и Шлюха. Приехали они перед рождеством. Баконя побаивался, что Культяпка и Сопляк явились только ради того, чтобы ознакомиться с местностью — легче будет потом «прихватывать», поэтому повар и Обжора получили наказ: не давать им трезветь! Баконя считал это единственным средством обезопасить приход от беды. Помешать же Шлюхе лечить в селе детей от крапивницы и сглаза ему так и не удалось.

Таким образом, прихожанам представился случай познакомиться почти со всей родней Бакони. И хотя большинство родичей не произвело особо дурного впечатления, все же крестьяне диву давались, в кого уродился Баконя.

После праздника Сердар приехал снова. Баконе стало легче, и он смог снова съездить в Большую остерию. А когда вернулся, его новый приятель, брат Вицы, начал строить большой дом по соседству с приходским. Все село знало, что он бедняк бедняком, и потому люди решили, что это задумала Вица и что она приведет примака. Брат отмалчивался, хотя его нередко спрашивали. А у Бакони на душе лежали две тяжкие заботы, две свадьбы — брата и Цветы. Цвету уже посватали за одного вдовца, разорившегося лавочника, у Йозицы прошло уже третье оглашение. Больше всего огорчений причиняло фратеру последнее — он боялся осрамиться и часто советовался с Сердаром. Не будь его, Баконя, вероятно, отложил бы свадьбу, а потом и расстроил ее. Но Сердар положил конец его колебаниям, начав торопить со свадьбой. Он даже съездил в Зврлево за сватами. Крестьяне дивились, убедившись, что Вица все-таки перебирается в Зврлево.