Бах - [78]

Путь Карла Филиппа Эмануэля (1714–1788), «берлинского Баха», часто пересекался с карьерой отца: они были рядом во время знаменитой встречи с прусским королём Фридрихом II. Этот великий клавесинист наиболее известен потомкам. После учёбы в Лейпциге он прослушал курс права во Франкфурте-на-Одере, был принят к берлинскому двору и служил королю около тридцати лет. После неудачной попытки занять место своего отца в Лейпциге, а затем сменить Харрера он стал преемником своего крёстного отца Телемана в Гамбурге. Карл Филипп Эмануэль вращался в кругах городской интеллигенции, дружил с писателем Готхольдом Эфраимом Лессингом и состоял в переписке с Дени Дидро. Он сочинял церковную музыку — псалмы, Страсти, «Магнификат», но его оригинальный стиль проявился в основном в произведениях для клавира, многочисленных сонатах. Они воплощают собой модную тогда Empfindsamkeit — сентиментальность; расцвет романтизма придётся на следующий век. Благодаря ему у нас есть источники сведений об Иоганне Себастьяне: в 1754 году он напечатает «Некролог», написанный совместно с Иоганном Фридрихом Агриколой, который использует Николаус Форкель для первой биографии Баха.

Кто был большим домоседом, чем Иоганн Кристоф Фридрих Бах (1732–1795)? Однако именно он раньше всех прочих отдалился от своего отца. Если Иоганн Себастьян не уезжал дальше Тюрингии и Саксонии, этот всю жизнь провёл в Бюкебурге, поступив на службу к графу Вильгельму фон Шаумбург-Липпе в 1750 году. Испытывая сильное влияние итальянского стиля, в 1756 году он стал капельмейстером, но его брат Карл Филипп Эмануэль перехватил у него место Телемана в Гамбурге. В 1778 году он навестил брата Иоганна Кристиана в Лондоне. У них обоих была общая черта: Иоганн Кристоф тоже женился на певице, Люции Елизавете Мюнхгаузен (1732–1803), которая родила ему девятерых детей. Клавесинист-виртуоз, он тоже был приверженцем галантного стиля и дружил с писателем — Иоганном Готфридом Гердером (1744–1803).

Бах-отец не писал опер, но его младший сын станет автором некоторых таких сочинений, а его «Амадис Галльский» до сих пор идёт на сцене. Иоганн Кристиан (1735–1782), последний из сыновей Анны Магдалены и Иоганна Себастьяна, много путешествовал, его даже прозвали «миланским Бахом», а потом «лондонским Бахом». Ученик своего отца, кузена Иоганна Элиаса и брата Карла Филиппа Эмануэля, он без памяти влюбился в итальянскую оперу. С благословения своего покровителя графа Агостино Литты познакомился с падре Мартини, большим почитателем лейпцигского кантора, и в 1760 году стал органистом миланского собора. Он не пошёл по стопам Иоганна Себастьяна: обратился в католичество и сочинял в галантном стиле. В 1762 году его вызвали в Лондон, в Королевский театр, а два года спустя он был назначен учителем музыки к королеве Шарлотте. В Англии он познакомился с Моцартом и подружился с ним, а вместе с Карлом Фридрихом Абелем основал «Концерты Баха — Абеля». Помимо опер, например «Фемистокла», написанного в 1772 году в Мангейме, Иоганн Кристиан Бах много писал для фортепиано (сонаты), а также сочинял симфонии. Его обращение в католичество не помешает ему впоследствии стать франкмасоном. Он был дружен с английским художником Томасом Гейнсборо, который написал с него прекрасный портрет. Его личная жизнь оказалась менее удачной; он был женат на итальянской оперной певице Чечилии Грасси и умер, обременённый долгами, в Лондоне 1 января 1782 года.

Хотя сыновья Баха отдавали предпочтение классическому и галантному стилю, они по-своему увековечили его имя и память о нём. Эстафету поколений приняли и все ученики маэстро, а также мастера фортепианной педагогики, многое почерпнувшие из его произведений, например Карл Черни. Одним из доказательств этой преемственности служит то, что в библиотеке Бетховена после его смерти нашли два экземпляра «Искусства фуги», а «Чакона» послужила источником вдохновения для финала «Героической симфонии», тоже в форме чаконы.

В XIX веке исполнялось больше произведений лейпцигского кантора, порой в виде грандиозных постановок. Так, Феликс Мендельсон, семья которого перешла из иудаизма в протестантизм, приложил к этому руку, хотя, повторим, об открытии Баха заново речи не было. Вслед за Бахом Мендельсон переделал лютеровский хорал «Господь — твердыня наша», имеющий символическое значение для протестантской культуры[52], для своей симфонии «Реформация», а не менее известный хорал «Пробудитесь, спящие» Филиппа Николаи процитировал в начале оратории «Павел». Исполнив «Страсти» Баха с большим оркестром и хором в 1829 году в Берлине, в светском концертном зале, Мендельсон смешал романтизм с изначальным церковным произведением в эпоху развития моды на публичные концерты. Это же влияние чувствуется в некоторых его фортепианных пьесах.

Ференц Лист, обладавший почти маниакальной страстью к переложениям, сделал в том же духе адаптации произведений Баха для фортепиано. После вариаций на темы моцартовского «Дон Жуана» и «Севильского цирюльника» Россини, «Прелюдия и фуга» BWV 543, написанная для органа, приобрела совершенно иное звучание. В том же духе он сочинил свою «Прелюдию и фугу на имя В. А. С. Н.». Глубоко верующий человек и тоже органист, Лист станет одним из величайших преемников Баха, гениальным распространителем его творчества, начиная со своего времени и до наших дней, как подтверждают все, кто делал записи его произведений, от Самсона Франсуа до Фазыла Сая. Когда в душе венгерского музыканта образовывалась пустота, например в связи с уходом из жизни дочери Бландины в 1862 году, он обращался к Баху, сочиняя вариации на тему кантаты «Стенанья, плач, заботы и тревоги» («Weinen, Klagen, Sorgen, Zagen» BWV 12). В определённом смысле преемниками Баха можно также назвать Брамса, Шопена и, конечно же, Шумана.