Бах - [24]

.

Версаль, как мы уже сказали, был объектом подражания для всей Германии, и лютеранские дворы не остались в стороне. Точно так же, как обладание замком, обладание капеллой было показателем определённого уровня роскоши: нужно блистать и через музыку.

«Итак, господин Бах, что вы нам сегодня сыграете?» Задавая этот вопрос, герцог Вильгельм не ждал от своего нового музыканта вдохновения артиста, вольного в своих поступках; подразумевалось, что тот будет покорно следовать сложившимся обычаям. На то и двор, чтобы каждый знал своё место, будь то вельможа или слуга. Это сцена для спектакля власти. В такой обстановке каждый молча наблюдает за другим, по более или менее явным признакам догадываясь о том, какое место тот занимает в глазах правителя, в фаворе он или в опале, в почёте или забвении. Здесь ещё в большей степени, чем где-либо, надо следовать правилам и держать под контролем свои чувства. Хотя Иоганн Себастьян и не принадлежал к благородному сословию, он по воле обстоятельств был вынужден усвоить правила поведения, чтобы прижиться в этой среде. Он знал, что его служба музыканта вписывается в строгий этикет, который задаёт ритм дня. Если в тяжеловесной барочной часовне под названием Путь в Небесный град проходили строгие церковные службы, то концерты порой устраивали с большой пышностью. В исключительных случаях оркестр наряжали в пёстрые венгерские костюмы. Косвенным образом Бах обращался к памяти своих далёких предков, пришедших из Венгрии…

Однако его любопытство в большей степени вызывает не Центральная, а Южная Европа. Бах — самый итальянский из немецких музыкантов или самый немецкий из итальянских? В этой формулировке почти нет преувеличения, если изучить его музыкальное творчество веймарского периода. Да, восхитительный «Итальянский концерт Фа мажор» был написан в Лейпциге несколько лет спустя, однако обращение к стилистике Юга относится именно к этим годам, достигая своего рода вершины в 1713-м. Альберт Швейцер говорит в этой связи о некоем «универсальном обучении», поскольку и французское влияние также ощущается.

Мы видели, что, путешествуя, Бах не посетил Италию в отличие от множества своих современников. Его вовсе не манила к себе Венеция, словно он предпочитал городу дожей более тёмные воды Любека или Гамбурга, а то и Дрездена. Никакого желания увидеть Флоренцию или Рим… Может быть, лютеранин всегда держит в памяти обличительные речи Мартина Лютера против «Вавилонской блудницы» — города пап и католиков? Иоганн Себастьян не дал пояснений на этот счёт. Нет, его собственные странствия скорее похожи на «воображаемое путешествие», как красиво выразился Вольфганг Зандбергер. В своей родной Тюрингии, а потом и в Саксонии Бах, кажущийся практически домоседом, мерит дороги Италии лишь в своём воображении. Впрочем, ничего удивительного для композитора, который любит работать, сидя за столом, с пером в руке, не прибегая к помощи инструмента, внимательно и сосредоточенно прислушиваясь к воображаемым голосам, создавая особую атмосферу, свой язык и сталкивая разные выразительные средства.

Великие органисты Севера передали ему германскую традицию, а теперь он получил новые источники вдохновения от других выдающихся людей. Здесь были, во-первых, кузен Иоганн Готфрид Вальтер (1684–1748), который открыл ему самых знаменитых итальянских композиторов, а ещё скрипач Пизендель, с которым он познакомился в 1709 году, капельмейстер Дрезе, с которым он работал каждый день, а главное — мелькнувший ярким метеором молодой герцог Саксен-Веймарский (1696–1715). Ещё один герцог, скажете вы? Но этот совсем не похож на других. Единокровный брат Эрнста Августа, ученик Баха, он озарил его пребывание в Веймаре своей дружбой, любовью к искусству, своей лёгкостью и непосредственностью. Кроме того, юный герцог был великолепным музыкантом и к тому же сочинял музыку в итальянском стиле. Когда Иоганн Себастьян поступил в веймарскую капеллу, Иоганн Эрнст был двенадцатилетним подростком, из Утрехта и Амстердама, где учился и слышал органиста де Граафа, он привёз исключительное собрание сочинений Вивальди — к великой радости капеллы.

И вот Бах вновь переписывает ноты и совершает открытия, окунувшись в мир Вивальди, Альбинони, Корелли, Фрескобальди, Марчелло, Бонпорти! Как среди всего этого сделать выбор? За что приняться в первую очередь? Что предпочесть, что сделать приоритетом, если нужно служить музыкантом каждый день? Иоганн Себастьян не просто переписывает ноты, он перекладывает, преображает, переводит на иной язык и создаёт заново. Это относится к шестнадцати «Итальянским концертам» в переложении для клавесина и пяти концертам для органа — эти произведения того же Вивальди, герцога Иоганна Эрнста, Марчелло вдруг зазвучали совершенно по-другому. Так что же, скажет кто-то, Бах занимается плагиатом, ворует у гениальных современников? Отнюдь. Просто в ту эпоху, когда литературная и художественная собственность не охранялась, в подобном приёме не было ничего возмутительного. Более того, он служил каналом сообщения между композиторами и способствовал распространению произведений, которые иначе могли попросту кануть в забвение. И не всегда под рукой был оркестр для исполнения сложных произведений: устроить настоящий концерт на одном-единственном инструменте, заставить его звучать разными голосами — какой дерзкий вызов! Бах неоднократно его принимал…