Багряное Пламя - [7]

Сиборн, немного потоптавшись в нерешительности, всё же полез вслед за мной. Запах с каждой ступенькой становился всё более удушливым и неприятным, будто убитого выпотрошили, а все внутренности развешали на стенах для проветривания. И вот, когда моя рука наконец достигла пола на втором уровне башни и уцепилась за выступ, я поднял вторую руку с факелом и взглянул наверх.

- Какого…

Надо мной в неясном трепетании пламени высился сгорбленный человеческий силуэт, обращенный ко мне спиной. Человек стоял абсолютно неподвижно и не издавал ни звука. Всё внутри замерло в напряжении, граничащем с каким-то первородным страхом неизвестного. Но вместо того, чтобы окликнуть незнакомца, я предпочёл медленно-медленно, стараясь не издавать лишних звуков, начать обратный спуск. Какое-то шестое чувство подсказывало мне об опасности, исходящей от этого темного силуэта. К тому же, если незнакомец и вправду представляет опасность, на самом верху лестницы я находился бы в более беззащитной позиции и не смог бы дать отпор, задумай он напасть.

- Что там? – правильно истолковав мои размахивания руками, шепотом спросил капитан.

- Кто-то стоит, - очутившись на полу, я первым делом извлек из ножен свой меч, и кивнул в сторону темнеющего проёма.

- Может, это Фьёрди?  Тогда ему нужно немедленно помочь, бедняга потерял столько крови, - торопливо забормотал Сиборн, порываясь снова начать подъем.

Но я преградил ему дорогу мечом, стараясь оградить разнервничавшегося капитана от необдуманных действий. В этот момент со двора послышались громкая брань  на мелькатском, а затем леденящий душу крик, перешедший через мгновение в визг забиваемого мясником животного. Наверху что-то шевельнулось, и в свете факелов показалась нога в высоком сапоге, неуверенно шарящая по ступенькам в поисках опоры.

- Антартес благословенный…

Сиборн быстро забормотал себе под нос какую-то молитву, как завороженный наблюдая за быстрыми, но какими-то неживыми и ломаными движениями ног того, кто пытался спуститься к нам.  Вскоре показалось и остальная часть Фьёрди. А в том, что это был именно он, я теперь не сомневался, поскольку обрубок правой руки его деловито цеплялся за ступеньки и даже до сих пор сочился какой-то мерзкого вида субстанцией. Что-то с ним было не так, будто это уже был не человек, а какое-то демоническое существо, занявшее его тело, поскольку и движения и внешний вид лишь отдалённо напоминали человеческие. Глаза превратились в кошмарные черные провалы, в которых едва можно разглядеть остатки ввалившихся и ссохшихся глаз, залитых кровью и гноем.

Мы будто завороженные наблюдали за тем, как это существо спускается к нам, медленно и неловко, но ничего не предпринимали, то ли надеясь, что Фьёрди просто немного не в себе от потери крови и шока, то ли просто не веря своим глазам. Из смятения меня вывел очередной крик, донесшийся снаружи, и я, выйдя из оцепенения и подскочив к тому, кто прежде был знакомым Сиборна, одним ударом снёс твари голову, как только ужасная застывшая маска ее лица повернулась в нашу сторону, ни на секунду не сомневаясь в правильности своих действий. Безголовое тело с глухим стуком повалилось к нашим ногам, заливая и без того грязный пол потоками густой бурой крови.

- Быстрее, наружу, - ухватив за рукав Сиборна, я ринулся к выходу, пытаясь хоть немного собрать в кучу разбегающиеся мысли.

Сердце бешено стучало в груди от встречи с неизвестным, и, вылетая во двор, я чуть было не насадил на меч вывалившуюся из темноты фигуру Валентайна, такого же встревоженного, но одновременно и трясущегося от переполняющей его ярости.

- Там в сарае какой-то без ума человек быть, - торопливо затараторил рыцарь, от волнения забыв большую часть слов.

Но я его уже не слушал, едва ли не бегом устремившись в сторону собравшихся в кучу людей. У сарая моим глазам открылась жуткая картина: один из оруженосцев, распростертый на земле, бился в агонии, и четверо человек едва справлялись, чтобы удержать его, в то время как пятый пытался наложить повязку на месиво, оставшееся от лица юноши, видимо, намереваясь остановить кровь. Но по первому же взгляду было видно: парень не жилец. Чуть поодаль лежал изрубленный на куски труп, рядом с которым, стоя на коленях, молились Азан и Азиз. Вырубленная дверь одиноко висела на одной петле, слегка покачиваясь на ветру, издавая навевающие жуть звуки. В довершение ко всему густо повалил снег, будто пытаясь скрыть жуткую картину произошедшего от всего мира.

- Что здесь происходит? – подойдя к воинам, я заставил их отвлечься от своих молитв.

- Антартес проклял эту землю, как я и говорил. Ты, кир, ответишь за страдания этого несчастного юноши и перед Преподобным и перед Богом, - зло блеснув глазами, ткнул в меня пальцем Азиз.

- Я, кажется, задал вопрос, - бесстрастно глядя в глаза разгоряченному монаху, повторил я.

Эти двое уже успели меня порядком утомить. Прожжённые фанатики, как и все рядовые братья Ордена, они слушались лишь церковных иерархов, способных направлять их буйную веру себе во благо. Меня они терпели лишь из-за пресловутой принадлежности к периферийным структурам Ордена. Всех остальных они попросту презирали, включая даже истово верующих людей, ведь им с детства вбивали в голову тот факт, что служить господу можно лишь полным отречением от мирской жизни и самих себя, а лучшее что можно сделать для Антартеса – с мечом в руке рубить его врагов. Братья-монахи были искусственно взрощенным оружием Ордена, у которого нет ни собственной воли, ни собственных желаний помимо того, что вкладывают в их голову иерархи, и потому представляют огромную опасность без должного надзора. Только Преподобному они могли подчиняться беспрекословно, но старый инквизитор сейчас находился где-то далеко отсюда и никак не мог укротить буйный нрав этих двоих.