— Я знаю.
Виктория разгрызла орешек.
— Вам жаль Эдварда? — спросил Дейкин.
Девушка улыбнулась.
— Ничуть! Просто я была идиоткой… Он начал ухаживать за мной, рассчитывая, что я могу ему пригодиться, а у меня, как у глупой школьницы, заработало воображение.., в конечном счете я сама сделала из себя посмешище.
— Вы слишком строго себя судите. Эдвард нравился женщинам…
— Не стану спорить, но в будущем постараюсь быть осторожнее. Если я теперь влюблюсь, то не в человека с хорошо подвешенным языком, а в настоящего мужчину… Пусть он не будет красавцем, пусть будет носить очки, пусть даже будет чуть лысоват — это мне безразлично! Лишь бы он был человеком умным и добрым!
— А сколько ему должно быть лет? Тридцать пять или пятьдесят пять?
Тридцать пять! — не колеблясь, ответила Виктория.
— Вы меня успокоили. Я уж начал задумываться — не меня ли вы имеете в виду?
Виктория расхохоталась.
— Я знаю, — проговорила она, немного успокоившись, — что подобного рода вопросы задавать не положено, но все-таки.., было в платке Кармайкла какое-то послание?
— Там было имя, — ответил Дейкин. — Платок и «шит» дополняли друг друга. Платок дал нам имя шейха эль Зийяры, а бумажка, обработанная парами йода, дала, слова, которые следовало произнести, чтобы шейх согласился передать нам оставленный ему на хранение пакет
— А доставили его шейху те два араба с киноаппаратом.., если эту шутку можно так назвать?
— Совершенно верно! Простые люди, которые не знают даже, что означает слово «политика». Хорошие люди.., и друзья Кармайкла. У него было много друзей.
— Должно быть, он был одним из тех, к кому тянутся люди. Я не знала его, и все же мне горько думать о том, что он мертв.
— Все мы когда-нибудь умрем, — сказал Дейкин. — И если загробный мир существует, а я лично не сомневаюсь в этом, Кармайкл, наверняка, не пожалеет ни о чем — он знает, что сделал больше, чем кто — либо другой, для того, чтобы спасти человечество от ужасов новой мировой войны.
— Вам не кажется странным, — немного помолчав, проговорила Виктория, — что Ричард и я хранили по половине секрета? Можно подумать, что это было…
С улыбкой в глазах Дейкин закончил за нее фразу:
— Предназначено свыше?..
Тут же, уже совсем другим тоном, он добавил:
— Вы позволите мне задать один вопрос? Чем вы собираетесь теперь заняться?
— Буду искать работу, — ответила Виктория. — Тянуть с этим мне явно не стоит.
Дейкин встал.
— Не слишком переживайте на этот счет! Я почему-то уверен, что работа для вас найдется…
Он вышел, а рядом с Викторией оказался Ричард Бейкер.
— Прошу прощения, Виктория…
Он умолк, откашлялся и заговорил вновь:
— Нам только что сообщили, что Вероника Сейвил так и не приедет. Заболела свинкой или что-то в этом роде. Учитывая, что вы оказались очень полезным сотрудником на раскопках, может быть, вы согласитесь вернуться к нам? Правда, боюсь, что с оплатой… Возмещение дорожных расходов это, конечно, само собой… Миссис Понсфут Джонс приезжает на будущей неделе. Так что вы скажете?
— Я и впрямь нужна вам?
Без видимой причины Ричард Бейкер густо покраснел, закашлялся и начал протирать стекла очков.
— Полагаю, — проговорил он наконец, — что, приняв это предложение, вы оказали бы нам большую услугу.
— Ну, конечно же, я принимаю его! С радостью!
— Тогда осталось только собрать ваши вещи. Мы отправимся как только вы будете готовы Вас ничто не задерживает в Багдаде?
— Абсолютно!
— Вероника? Вернулись, дорогая моя? — сказал доктор Понсфут Джонс. — После вашего отъезда Ричард был просто не в себе… Ну, что ж! Все хорошо, что хорошо кончается. Надеюсь, что вы будете очень счастливы, дети мои!
Остолбеневшая Виктория подождала, пока ученый отойдет в сторону, а затем, повернувшись к Ричарду, спросила:
— Что он всем этим хотел сказать?
— Да ничего, — отвечал Ричард. — Вы же его знаете… Просто у него сегодня приступ ясновидения… вот и все!
