Багдадские повешенные - [59]

Малко приговаривали к смертной казни второй раз тогда, в Бурунди, он знал, что помощь идет. Здесь же никакой надежды у него не было. К тому же иракцы представляли гораздо большую опасность, чем клоуноподобные бурундийские негры.

Охранник в красном кепи открыл наружную дверь и жестом приказал следовать за ним. Он обменялся с Джемалем несколькими словами, и тот что-то спрятал в руке.

В коридоре курд подошел к Малко поближе и шепнул:

– Хороший парень. Сигарету мне дал. И сказал, что казнят не сразу. Мол, пока мы живы, надежда есть.

Малко взглянул на солдата. У того было простецкое лицо южного крестьянина, маленькие глубоко сидящие глаза и узловатые руки, которыми он сейчас сжимал чехословацкий автомат. Его тощая шея смешно торчала из воротника форменной рубахи. Похоже, ему было наплевать, какое в стране правительство, лишь бы досыта кормило...

За спиной Малко захлопнулась дверь полицейского фургона.

Через маленькое овальное окошко он увидел безоблачное голубое небо. Машина тронулась с места. До Баакубы был час езды. В обратный рейс пассажиров оттуда уже не брали.

В фургоне Малко впервые испытал настоящий страх.

Глава 15

Амаль Шукри уже выходила из будки контрольно-пропускного пункта телецентра, как вдруг ее кто-то окликнул. Она обернулась и оказалась лицом к лицу со своим директором. Он тут же шутки ради притиснул ее к плакату с изображением Моше Даяна, висящего на виселице.

– Ты что, не знаешь? При выходе всех следует обыскивать! Таковы правила.

Его руки уже обхватили девушку за талию, причем пальцы, словно жившие обособленной жизнью, ползли все выше и все ближе к груди, обтянутой фиолетовой тканью. Сейчас директор утратил весь революционный пыл, с которым он в своем кабинете принимал посетителей и демонстрировал лежащий на столе автомат.

В первый же день, когда Амаль пришла работать на радио, директор пообещал себе овладеть ею, но до сих пор ему удавалось лишь изредка сорвать у нее мимолетный поцелуй.

Вот и сейчас Амаль удалось ловко высвободиться. Но директор ухватил ее за руку и потянул к выходу, провожаемый завистливыми взглядами агентов безопасности. Они бы тоже не отказались ее обыскать.

– Пойдем выпьем по чашечке кофе, – предложил директор. – У меня для тебя важная новость.

– Ах, вот как? – заинтригованно улыбнулась она, втайне надеясь на повышение или прибавку к жалованию. (Она получала двадцать пять динаров в месяц – столько же, сколько обычная секретарша, и этого едва хватало на уход за одеждой). Так или иначе, директорский «мерседес» избавлял ее от необходимости полчаса ждать автобус. Она с наслаждением плюхнулась на мягкое сиденье машины. Директор немедля положил правую руку на ее колено. По спине Амаль пробежала невольная приятная дрожь.

– Так что у вас за новость?

Рука медленно заскользила по толстому цветному чулку. Амаль инстинктивно сжала ноги.

– Революционный трибунал вынес справедливый приговор одиннадцати предателям и шпионам, – радостно объявил директор. – Они будут казнены завтра утром.

«Казнены»... Амаль мгновенно вспомнила о Малко, и ее охватила приятная истома. Директор истолковал это по-своему и положил руку в такое недозволенное место, что девушка прижалась к дверце машины, в душе проклиная его за то, что он прервал ее сладкие воспоминания.

Однако среди ее мыслей о возлюбленном не все были приятными. Ведь он повел себя как большинство мужчин: получил желаемое и исчез. Малко отсутствовал уже целую неделю. Сгорая от стыда, она позвонила в «Багдад-отель», и ей лаконично ответили, что он уехал.

Уехал, не оставив даже открытки! Мерзавец, – подумала Амаль. Однако тут же вспомнила кое-что такое, от чего у нее затвердели соски. Пожалуй, все же хорошо, что он уехал. Иначе она неизбежно, по-настоящему сделалась бы его любовницей.

Видя явное волнение Амаль, директор все больше распалялся. Эх, если бы не шофер...

– Хочешь присутствовать при казни? – спросил он так хрипло, что она повернула голову. Он желал ее, и это было очень заметно.

– Нет-нет, – поспешно ответила она. Директор, чего доброго, станет думать о ней Бог знает что! Внезапно разозлившись на Малко, она решила послать его к чертям вместе со всеми его условными знаками... Она ему не потаскуха, которую выбрасывают после употребления.

Они доехали до «Багдад-кафе». Выходя из машины, Амаль повернулась и щедро открыла бедро. Для чего же, спрашивается, придумали мини-юбки? – сказала она себе.

* * *

Над Багдадом и окружавшей его пустыней висел голубоватый туман. Он окутывал покровом тайны этот край, истерзанный солнцем, затопленный песками, погубленный ленью и бездельем, приговоривший сотни тысяч людей к мучительному выживанию. Через час-другой этот туман обещал превратиться в обволакивающую влагу, еще более трудно переносимую, чем жара.

Однако по багдадским понятиям день начинался очень даже неплохо.

... Амаль вышла "из автобуса. На ней было легкое цветастое платье. Попадавшиеся по дороге постовые, как обычно, бросали ей вслед непристойные намеки относительно размеров ее бюста.

Девушка добралась до студии ровно без четверти шесть. Это был один из тех редких случаев, когда она приходила на работу раньше времени. Амаль заметно нервничала. Накануне, отвозя ее домой, директор проявил такую настойчивость, что она, не видя иного выхода, позволила себя целовать и откровенно трогать руками. Думая, впрочем, о Малко. Она вспомнила о нем, вернувшись домой, переодеваясь и ложась спать, и Малко не выходил у нее из головы добрую половину ночи. Она отчаянно ворочалась в постели и никак не могла заснуть.