Багажная квитанция №666 - [7]

Среди них был, во-первых, директор Международного торгово-кредитного банка Дегенхардт. Он сидел прямо напротив комиссара, смотрел куда-то в сторону и кусал губы, как маленький мальчик.

Рядом сидел главный кассир банка, ему было лет пятьдесят. Он внимательно разглядывал пол, будто отыскивая в нем какие-то изъяны.

Поодаль рядком восседали трое осветителей из компании «Глобаль-фильм». Они пришли сюда как были, в рабочей одежде: с того момента, как началась вся эта история на вокзале, им даже руки некогда было помыть. Их начальника, некоего господина Михальского, которого вовсе не было на съемках, комиссар Лукас распорядился доставить на полицейском автомобиле.

Это был маленький седой человечек в синем костюме и очень элегантном, модном жилете кремового цвета. Он сидел закинув ногу на ногу и держал себя так, словно все происходящее его совершенно не касалось. То любовался своими белоснежными гамашами, то поправлял серебристо-серый галстук. Казалось, случившееся его нисколько не интересовало.

В углу, под пестрой картиной, изображавшей порт, обосновались офицер оперативной группы, Двое полицейских из заграждения и трамвайный кондуктор, который видел все от начала до конца. Прислонившись к двери, стоял Кюнаст.

Итак, вы продолжаете утверждать, — сказал комиссар, снова усевшись за свой стол, — что попались на удочку. Не подумав, не задав никаких вопросов, просто так дали себя обмануть?

Я и раньше слышал о компании «Глобаль-фильм», — стал оправдываться директор банка, — к тому же нет ничего необычного в том, что там или сям происходит киносъемка. Например, на прошлой неделе я читал в газете, что даже перед ратушей снимали какой-то фильм.

Но ведь в данном случае снимали нападение! Неужели ничто не вызвало у вас подозрений? — наседал комиссар.

А вы считаете, что такие съемки у здания банка — нечто из ряда вон выходящее? — Директор наконец рискнул поднять голову. — Ведь в детективных фильмах банки грабят через раз!

Если я и хожу в кино, то не в такое, — сказал комиссар и перевел взгляд на аквариум без воды, стоявший на столе. Там сидели Петер и Пауль и смотрели на него большими глазами. Петер и Пауль были две квакши, лягушки-древесницы.

Что касается «Глобаль-фильма», — вступил в разговор Михальский, — то очень часто к нам обращаются другие компании и берут в аренду наше оборудование. В таких случаях «Глобаль-фильм», естественно, предоставляет и свой персонал. В остальном же нас интересует лишь платежеспособность наших клиентов. В данном случае нам даже не пришлось наводить справок, так как мы получили деньги одновременно с заказом.

А что снимают с помощью вашей аппаратуры, вам тоже все равно? — спросил комиссар.

Абсолютно. — Господин Михальский снова поправил свой серебристо-серый галстук. — Видите ли, в данном случае мы работали примерно так же, как прокат автомобилей. Вы же не привлечете прокат к ответственности, если один из автомобилей будет использован клиентом не для поездки на природу, а, скажем, для транспортировки бомбы с часовым механизмом. Конечно, случившееся в высшей степени неприятно, но, к сожалению, не поддается контролю. Для этого, кстати, у нас есть наша доблестная, столь блестяще работающая уголовная полиция.

Михальский слегка поклонился и очень вежливо улыбнулся комиссару.

В дверь снова забарабанили.

— Что отвечать, господин комиссар? — беспомощно спросил Кюнаст, нервно поправляя очки без оправы.

Комиссар Лукас поднес ко рту сигару, сделал длинную затяжку и снова внимательно посмотрел сначала на присутствующих, затем на густо исписанные странички на столе, а потом — в который раз! — на своих земноводных. Петер и Пауль устроились на самой верхней ступеньке маленькой деревянной лесенки.

Будет хорошая погода, — заметил директор банка и уставился на комиссара глазами преданной собаки.

Возможно, и будет, только позднее. — Комиссар Лукас подал помощнику знак. — А сейчас, боюсь, надо быть готовым к буре.

В этот момент действительно сверкнула молния.

Со стороны двери.

Газетчики вмиг набились в кабинет, и фотоаппараты защелкали вовсю.

Господин Михальский был единственным, кто выдержал натиск с улыбкой. Такая реклама Для «Глобаль-фильма» — это же просто бесценно! Конкуренты лопнут от зависти.

ПАПАША ВИНКЕЛЬМАН РАЗДАЕТ СВИНЫЕ ОТБИВНЫЕ И ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО В ВОСКРЕСЕНЬЕ НАСТУПИТ РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ

Два вечера в неделю ребята проводили у Куленкампа.

Когда-то в приземистом здании на Варбург-штрассе 12, стоящем во дворе, делали таблетки от кашля. Потом владелец фабрики разорился, и помещение пустовало больше полугода, пока там не объявился Пауль Куленкамп, а с ним десяток ремесленников, которые отремонтировали стены, полы, окна и двери. В центре большого помещения, где прежде изготавливалось снадобье от кашля, построили боксерский ринг, вокруг него развесили мешки с песком, груши, установили спортивные снаряды и гимнастические стенки.

На дверях трех комнат слева от входа повесили таблички с надписью «Частная квартира», а помещения напротив переоборудовали под раздевалки и душевые. Все это, конечно, стоило уйму денег, притом что средств у Пауля Куленкампа на счету в сберкассе хватило бы лишь на пять новеньких мешков с песком, свисавших на канатах с потолка. 1 Но, слава Богу, жил на свете господин Винкельман, владелец большой скотобойни и мясоперерабатывающего завода с семью филиалами. Господин Винкельман не собирал марки, не ходил по вечерам играть в кегли и не жаловал игру в скат. Зато он был любителем бокса. И поскольку это было его единственное увлечение, он ни дня не мог без него прожить.