Баффер - [126]

– И чем?

Я начал выкладывать из рюкзака вещи. Два дня меня не было, визит к старому Нури, а потом два десятка прыжков, весело, но утомительно.

– Михалыч?

– Шо?

– Чем ты до всего этого занимался?

– А сколько у вас на кону?

– Чего?

– Вы с Ильей не спорите по этому поводу?

– Не, с чего ты?

Понятно, цитату он не узнал.

– Много чем. Подрабатывал там и тут, работал, где мог, тексты какие-то писал.

– Ты писатель?! – Он хлопнул себя по коленям. – Я знал! Ну вот идеально в образ вписываешься!

– То я монах, то писатель… хватит обзываться.

– И что же ты написал? – Он уже придвинул поближе стул и с азартным интересом наблюдал за мной.

– Историю про попаданца.

– Кому он помогал строить атомную бомбу? Сталину или Рюрику?

– Педру Второму.

– Петру?

– Педру. Императору Бразилии.

– А почему не королю Австралии?

– Потому что в Бразилии император был, а в Австралии нет.

Студент потер лоб, соображая. Видно, история не его конек.

– Не понял, ты про кого писал?

– Про императора Бразилии Педру Второго, при дворе которого обосновался мой попаданец. Аккурат накануне Парагвайской войны.

– Альтернативная история?

– Самая что ни на есть реальная. В девятнадцатом веке было.

– А почему он тогда в Россию не поехал?

– А почему он должен был туда ехать?

– Ну… он же русский?

– Ну это же не значит автоматом, что он дурак? Но в целом ты прав. Большинство читателей решили, что он должен ехать и строить демократическую Россию, попутно прикончив еще не родившегося Николая Второго и уже умершего Николая Первого..

– Да это же банальщина! Я таких тысячу книг читал!

– Вот видишь, читал тысячу? Значит, и тысяча первую мог прочитать. Издатели не дураки, однако. На вот, надень. – И я кинул ему коробочку с браслетом.

Конкретно этот был с «видением невидимого». Неожиданный факт – то, что девочка сотворила с куском металла, моей «починкой» в прежний вид не приводилось. Значит… что это значит? Что она не изменяет, а создает? Но починка тоже может создавать, во всяком случае, когда я пулю из ноги вытаскивал, то починка именно создала новый предмет из двух сломанных.

– Класс! Я теперь буду видеть все!

– Две недели, а потом он сломается.

– Ты за этим ездил?

– Илья, это тебе.

Мальчишке достались браслеты с полетом и невидимостью. Мы договорились, что я раз в две недели буду приезжать к Нури и отдавать камушки, за что получу несколько изготовленных по спецзаказу предметов. Дара, как оказалось, в отличие от ювелиров из «Сказаний», не всегда создавала вещь с нужным эффектом, часть ломалась. Если просто делала – сто процентов что-то получалось, но стоило попытаться вплавить камень с каким-то конкретным пожеланием, и половина браслетов, колец и подвесок рассыпалась прахом. Я даже прикинул, что получится, если она попробует вплавить мои камушки во что-то большое, типа дома, или опоры моста – исчезнет весь объект или только часть? Страшненькая сила, однако. Как бы она нам всю планету не развеяла вот так, на галактическом ветру. Нури тоже проникся и камушки хранил у себя. Девочка не возражала, ей, казалось, было интереснее делать какие-то свои странные кусочки гнутого металла, с камушками она уже наигралась.

Илья подарку обрадовался, но не очень. С собой на море я его больше не брал, а тут полету особого применения не было, да и скрываться тоже не от кого.

Пока я обедал, довольный Студент ухватился за ноут и тут же запустил на нем игрушку. Впрочем, через полчаса забросил, зевнув, и включил какой-то фильм про американский апокалипсис. То есть все вокруг гибнет, но Америка гордо превозмогает, неся знамя семейных христианских ценностей. Ну да, как же.

В Штаты меня уже забрасывало. Собственно, именно попыткой проникнуть туда я и был занят все последнее время. Переход на перуанское побережье, лопату в руки и копать, пока не восстановятся врата. Потом подготовка, наложение эффектов и с трассы прыгаю наугад. Иногда на несколько десятков километров, иногда сразу аж до Аляски докидывало. Почему-то когда я попадал в Штаты, то бросало меня исключительно в безлюдные места. Похоже, это как-то связано с понятием «игровой зоны», ровно два раза за три недели удавалось прыгнуть к какому-то городу. В первом рядом с традиционным «Велкам ту» стояла виселица с двумя изрядно погнившими трупами, и я решил, что мне там делать нечего. Наверное, на такой эффект горожане и рассчитывали. Во втором городе было слишком много военных, и я быстренько оттуда убежал. Трудно искать что-то неопределенное в совершенно незнакомой стране. К тому же, постоянно мучаясь сомнениями, нужно ли там вообще что-то искать? Слотов под врата было жалко, ставить их просто «шоб було» я не могу себе позволить, значит, надо выбрать какое-то место, где точно можно жить. Небольшой город, своя промышленность, плодородная земля, какие-то естественные преграды вокруг, ископаемые. И главное, чтобы с твердой моралью, обеспечивающей выживание едва ли не вернее, чем куча оружия под рукой.

Пока все, что видел, мне не нравилось. К тому же я просто не знал языка, даже договориться с местными не удалось бы.

– Парам-парам! Правда и добро опять в опасности!

На мониторе героического вида мужчина уговаривал девочку лет двенадцати прыгнуть ему в руки из окна. В дверь уже ломились желающие ее сожрать твари, к стоящему на земле мужику тоже кто-то приближался с нехорошими намерениями. В последний момент, страдая и закатывая глаза, девчонка кинулась к мужику в объятия, и он, вместо того чтобы отстреливаться, начал совать ей под нос ингалятор.