Баффер - [118]

Может, в самом деле переехать в Южную Америку? Или начать, как предполагал, прыгать по Пан-американа? Смотрел я штатовские сериальчики про постапокалипсис, они тоже не слишком оптимистические, но все как-то не верится, что в Стране Свободных тоже такая фигня, как у нас. Умом понимаю, а верить не хочется. Вон полковник говорил… да и теплее у них… нет, надо прыгать. Найду артефактора, досадим картошку, и на пару дней уйду в прыжки, авось дети не развалят за это время домик.

Я машинально погладил центральную плоскую бусину четок и перевернул их на новый круг. Сидевший на лавке напротив мужик покосился, но ничего не сказал. Они с приятелем довольно долго обсуждали какие-то свои дела вполголоса, но теперь молчали, так же как и я, уставившись в никуда, только иногда поругивая дорогу и лихачество шофера.

В жизни все по кругу. Были «народы моря», были гунны и вандалы, половцы и печенеги, когда-то и о магах скажут «были». А земля будет, и люди, скорее всего, выживут. Мы, люди, твари живучие. Но не все. Года три, и начнется необратимое разрушение, уже на эту зиму голод прямо планируют. Страна себя едой обеспечивала, впритык, но обеспечивала, только это в мирное время, а сейчас? Сколько не переживет следующей зимы, если уже в эту, с накопленными запасами и полными амбарами, пришлось вводить карточки?

Рухнет транспортная система, энергетика, нечем будет удобрять поля, снизятся урожаи, уровня эдак до середины девятнадцатого века, только навоза, в тогдашних объемах, тоже не будет. Выживет соответственно один из пяти. А мне в эти двадцать процентов надо самому пройти, Илью протащить, тетку, ее родных, много кого, в общем. И каждый спасенный – это четыре трупа неизвестных мне людей, умерших вместо нас. Лучше, конечно, они, чем мы, но все равно невесело.

Куда можно убежать? Ладно я с порталом и прыжками нигде не пропаду, мне даже невидимости хватит, чтобы с голоду не умереть, но как устроить тех, кто от меня будет зависеть? Кто уже зависит? Легко сказать «надо собрать свою группу», а чем их заинтересовывать? Я не харизматичный спецруководитель, читающий мысли и намерения, не великий воин, способный дать защиту всем желающим, кого я смогу собрать в свою «семью»? Даже Студент, с его мелкой магией-телекинезом, уйдет, не станет жить в лесу. Илья… да, он со мной останется, пока маленький, и даже попытается чем-то помочь, славный он парнишка, но две боевые единицы – это мало.

Можно рвануть из этой гибнущей в корчах страны, но что там, за границами? Жить на берегу холодного океана все оставшиеся мне два года? Можно, я бы успел Илью натаскать хоть немного, молодой, языки ему легко учить, сила есть, даже больше моей. Но… скучно это будет. Правильно, разумно, но скучно. Оставаться в деревне и ждать, с тоской видя, как все вокруг рушится, чтобы уйти в последний момент? Нет для мужика ничего хуже бессилья, нет страшнее муки, а справиться с тем, что идет, мне не удастся. И Сергееву не удастся.

И ведь есть силы, которые могут как-то удержать, но чтобы их собрать, придется кровь лить. Ладно бы чужую, так ведь свою. А когда наконец соберешь, масса человеческая начнет противиться. Разбалована она, эта масса, не хочет она работать для своего будущего. И я не хочу. Только делать-то что?

Я опять дошел до центральной бусины, и в этот момент грузовик затормозил, сворачивая к обочине, оба моих попутчика тут же подскочили к бортам, где в брезенте была пара прорех.

– Что там?

– Машина стоит вроде. Темно, не видно ни хрена.

– Люди есть?

– К кабине пошли. Говорят чего-то.

А не завезли ли нас куда-то? Ни мужики, ни я с водилой и его напарником не знакомы, мало ли чего о них не знаем?

«Где я».

Просветило метров на триста. Машин рядом две, только одна за кустами. ВАИшный «козлик», а рядом трупы. Живых вокруг два человека, один ранен, лежит, здоровый – вооружен, говорит с вышедшим к нему водителем.

Полог откинулся, в кузов заглянул шофер, подсвечивая себе фонарем, и спросил:

– Мужики, помочь надо, бандюки людям колеса прострелили и одного ранили.

Сидевшие напротив переглянулись, один поднялся, начал рыться в мешке. Так, надо обозначаться, а то мало ли, если нас завезли ради мешков и моей сумки, то можно и не успеть объяснить, что я сильномогучий маг и потому меня нельзя убивать.

От загоревшегося в моей руке светового шарика все трое пригнулись, одновременно матюкнувшись.

– Спокойно, это простой свет. Вот, держи. – Я протянул второй шоферу, тот с опаской взял. – Только не урони на землю.

– Рванет? – Он держал шарик в правой вытянутой руке, напряженно разглядывая.

– Рассыплется без следа, если на земле окажется. В левую руку возьми.

Хмыкнув, он «экипировал» шарик, еще раз нервно матюкнувшись на яркий свет, протянул свой фонарь одному из пассажиров.

– Маг, значит?

– Есть немного. Что помогать?

– Затащим сюда груз и раненого.

– Это можно…

На обочине стоял «уазик»-«буханка» на спущенных шинах, рядом с ним лежал на боку, скрючившись и прижав руки к животу, парень лет двадцати.

– Они местные?

– Ага, километров пятьдесят дальше живут, я их знаю.

– Что случилось? Мужики, вы помогите, а то я, сами видите, для переноски тяжестей не подхожу.