Когда он проснулся, солнце вставало в серебряном тумане, который широкими полосами уходил за горизонт. Свежий ветер рябил зеленоватую поверхность моря, а там на восточной стороне в нем отражались широкие сверкающие розовые и лиловые полосы; туман быстро рассеялся на горизонте, и Хромуша с высокой скалы, на которой спал ночью, увидел все морское пространство. Море сегодня было более спокойно, нежели накануне, и ушло гораздо дальше. Мальчику захотелось рассмотреть его поближе при дневном свете. Он слез со скалы и побежал по песку, не боясь замочить ноги в больших лужах, оставленных морским приливом, напротив, он был даже очень рад, когда забрался по колено в воду. Он набрал множество разнообразных раковин, все они были очень красивы; затем он возвратился к подошве холма, здесь струилось несколько ручейков – Хромуша напился. Вода была сладковата, но все же не такого едкого отвратительного вкуса, как морская, которой он уже было попробовал. Мальчик был так доволен, что видел, наконец, это чудное море, о котором прежде так много мечтал, что ему не хотелось возвращаться домой. Он почти забыл все, что случилось с ним накануне. Он ходил по берегу, на все смотрел, до всего дотрагивался и старался разъяснить себе все, что было у него перед глазами. Вдали плыли барки, он увидел на них людей и паруса, надутые ветром, и в первый раз стало ему понятно значение лодки. Он даже увидел вдали на горизонте корабль и вообразил было, что это церковь. Но эта диковинка плыла так, как и барки, и у Хромуши сильно забилось сердце. «Что, – подумал Хромуша, – это корабль или плавающий дом?» На таком корабле путешествовал и его дядя. Мальчику захотелось также попасть на корабль и посмотреть, где кончается море, там, за сероватой линией горизонта, отделяющей его от неба.
Он совсем уже было забыл о портном, как вдруг увидел вдали, на берегу какого-то человека, который шел в его сторону. Хромуша испугался сначала, но очень скоро успокоился, увидев, что человек этот был вовсе не урод, как портной, но такой же, как и все люди; ему даже показалось, что это был его старший брат Франсуа, погрозивший накануне портному кулаком; Франсуа терпеть не мог портного и очень любил своего маленького братишку Хромушу.
В самом деле, это был он – Франсуа. Хромуша побежал навстречу ему и бросился в его объятия.
– Откуда ты взялся? – вскричал Франсуа, обняв его. – Теперь только семь часов, а ты не из Дива. Где ты ночевал?
– Вот там, на этом большом черном камне, – отвечал Хромуша.
– Как! На Большой Корове?
– Это не корова, мой милый Франсуа, это настоящий камень.
– Э, да я и сам это знаю, а ты разве не знаешь, что эти большие каменья называют Черными Коровами? Но где же был ты во время морского прилива?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ведь морские волны доходят сюда, вот до этих камней, которые называют Белыми Коровами.
– Ах да, я видел, как они подходили сюда, но духи моря не дали мне утонуть.
– Не говори глупостей, Хромуша, морских духов нет. Вот про земных я не скажу…
– Земные это или морские духи, – живо перебил его Хромуша, – я не знаю, только я тебе говорю, что они помогли мне.
– Ты видел их?
– Нет, я слышал их. Видишь, я остался жив и здоров и даже славно спал, хотя со всех сторон вокруг меня была вода.
– Ну, так я тебе скажу, что ты очень счастливо отделался. Я знаю, что во время прилива, когда море тихо, только вот этот камень, Большая Корова, не покрывается водой; но если бы поднялся ветер, хоть и не очень сильный, вода покрыла бы камень и тебя не было бы уж на свете, мой бедный мальчик.
– Как бы не так! Я умею прекрасно плавать, нырять, летать над волнами. Это превесело.
– Полно, полно, не говори пустяков. Твое платье сухо; тебе было страшно, холодно, ты был голоден, а все-таки ты, по-видимому, совсем здоров. Поешь-ка хлеба, который вот я принес тебе, и выпей несколько глотков сидра из этого меха, а потом расскажи мне толком, как ты убежал от этой собаки – портного, так как я вижу, что ты улизнул из его когтей.
Хромуша рассказал все, что случилось с ним.
– Ну, – сказал Франсуа, – я очень рад, что он не успел еще помучить тебя, ведь он злой человек, я знаю, что он морил своих учеников голодом и колотил их без пощады. Наш отец не верит мне и убедил и матушку, что я зол на портного и лгу на него. Ты ведь знаешь, что она очень боится отца и всегда пляшет под его дудку. Вчера мать очень плакала и не ужинала, а сегодня поутру послушалась отца и перестала плакать; оба они теперь воображают, что ты перестал горевать, как и они, и что ты привык уже к твоему хозяину. Нет никакой возможности разубедить их. Если ты вернешься домой, отец тебя прибьет и сам отведет сегодня же вечером в Див, где портной – он вечно там шляется по чужим домам, не имея настоящего пристанища. Мать не заступится за тебя, она будет только плакать. Послушай-ка лучше моего совета – иди в Трувилль к дяде Лакилю, ты попросишь его, чтобы он определил тебя юнгой на какой-нибудь корабль, ты будешь доволен, так как всегда желал плавать по морю.
– Да меня не примут на корабль, – проговорил Хромуша уныло. – Отец говорит, что хромой не человек и ни на что не годится, как только в портные.
