Бабушка - [3]

Морщинистое старушкино лицо расплылось в доброй улыбке.

- Приду, приду, милый!.. Вот только поясницу отпустит - приду, расскажу сказку.

ГОЛОСА ЗЕМЛИ

- Ну и земля!.. Как камень! - Виктор отшвырнул кирку и вылез из траншеи. Его загорелое до черноты тело лоснилось от пота. - Может, довольно? - Виктор, отдуваясь, подошел к Алферову, возившемуся около машины с громоздкими индикаторами. Алферов критически оглядел канаву, взял горсть сухой рассыпавшейся почвы.

Земля потрескалась от зноя. Не умолкая стрекотали кузнечики, пересвистывались застывшие в сторожевой стойке суслики. В раскаленной синеве над степью кружил коршун.

- Аркозовый песчаник, хорошо держит звук.- Алферов задумчиво пожевал губами и махнул мне рукой: - Ладно, иди включай.

Над ухом зудел вентилятор, но и он был бессилен ослабить духоту в тесной будке машины. Три года мы жили этим прибором, чьи дышащие жаром блоки делали тесной кабину вездехода. Давнишняя идея шефа лаборатории акустики Алферова вылилась наконец в сложнейшую электронную схему. Из области сумасшедших гипотез она перекочевала в область практического применения. Сто лет назад Эдисон, заставив иглу огибать микрорельеф бороздки на обернутом фольгой валике фонографа, сумел воспроизвести искусственно законсервированный звук. С тех пор звук стал принадлежностью культуры, такой же, как и изобретенная тысячелетиями ранее письменность. Звуки же, раздававшиеся на земле прежде, казалось, были потеряны для человечества навсегда. Алферов пытался доказать, что это не так. Некоторые минералы гранитогнейсовых и песчаных пород могут хранить в себе информацию о давно умолкших звуках.

Алферову удалось обнаружить явление, названное им "заторможенным пьезоэффектом". Рожденный в лаборатории прибор - реставратор звуков РЗ-1 использовал это явление, заставив заговорить камни уже не в переносном, а в буквальном смысле слова.

Колеся по стране на вездеходе, мы собрали богатую коллекцию "ископаемых" звуков. У подножия гор, на берегах озер и рек, на лесных полянах и в степи - везде, где на поверхность выходили нужные нам породы, записывали мы сигналы былых геологических событий: гул древних землетрясений и извержений потухших вулканов, громовые раскаты доисторических гроз и грохот прибоя давно исчезнувших морей. Наша уникальная коллекция могла служить великолепным дополнением к геологической истории планеты.

Набрав обороты, тонко, по-комариному, пел умформер. Разомлевшие от жары Виктор и Алферов вернулись в кабину. Они уселись позади меня и приготовились слушать голоса Земли. Я включил магнитную запись и начал медленно вращать верньер настройки. Из динамика неслись загадочные щелчки, потрескивания, тихие шорохи - привычный шумовой фон, записанный на небольшой глубине.

- Кажется, ничего интересного,- заметил я.- Обычная шумовая картинка.

- Попробуй, прогони еще разок,- задев меня плечом, произнес за моей спиной Алферов.

Я довел верньер до упора и стал передвигать настройку в сторону уменьшения частот. Из динамика снова доносились уже знакомые звуки. Я с тоской подумал о том, что придется опять сворачиваться, пускаться в путь и колесить по степи в поисках другого, более удачливого места.

Вдруг в динамике послышался необычный дробный звук, напоминавший тарахтенье швейной машины. Я добавил громкость, теперь можно было отчетливо разобрать торопливую частую дробь пулеметной очереди.

- Тяжелый станковый! - Виктор подался вперед и дышал мне в затылок. Все превратились в слух, пораженные неожиданным звуковым эффектом, который преподнес нам аркозовый песчаник.

Пулемет захлебнулся и умолк, где-то рядом запаленный сорванный голос прокричал: "Танки!.." Снова застрочил пулемет, захлопали винтовочные выстрелы, сквозь пальбу донесся рев моторов, раздались глухие разрывы гранат.

Я обернулся - увидел застывшие лица моих товарищей. Алферов вцепился пальцами в край стола, в потемневших глазах Виктора я прочел готовность броситься туда, в гущу полыхавшего боя. Грохот разрывов стал удаляться, бой переместился куда-то в сторону. В наступившей неверной тишине мы услышали чей-то стон и слабый прерывающийся голос: "Пить, братцы!.. Пить..." Это было как удар грома. Я увидел, как побледнело загорелое лицо Виктора. Взгляды наши невольно остановились на графине, полном прозрачной ключевой воды. Стало трудно дышать, я до боли прикусил губу.

"Сейчас, сейчас, милый!.. Потерпи чуток",- кто-то шумно, жарко дышал, тонкий девичий голосок успокаивал бойца - слышно было, как булькает из фляги вода.

Затем раздался оглушительный взрыв, лязгнули гусеницы - и все смолкло.

...Мы долго сидели, не в силах произнести ни слова. Сколько ни довелось нам слышать звуков грозных земных катаклизмов - землетрясений и извержений вулканов, падений метеоритов и горных обвалов,- ничто не поразило так наше воображение, как эти живые голоса, прорвавшиеся к нам сквозь разрывы давно отполыхавшего боя.

Мы вышли из машины. Алферов достал из ящика колышек антенной оттяжки. Мы вбили колышек рядом с траншеей и укрепили сверху вырезанную из жести пятиконечную звезду.