Бабочка - [112]

Подходя к дому, я заметил четверых арабов, за которыми присматривали надзиратели.

— Добрый вечер, Бабочка, — сказал комендант Сен-Жозефа.

— Добрый вечер.

— Садись сюда, пожалуйста. Вот тебе стул.

Я сижу так, что мое лицо видно всем. Дверь салона выходит на кухню, откуда жена коменданта дружески приветствует меня.

— Бабочка, — обращается ко мне комендант Королевского острова, — комендант Дютан считает тебя человеком, на которого можно положиться. Мне хотелось бы забыть все официальные оценки твоего поведения и присоединиться к мнению моего коллеги Дютана. Сюда приедет, наверно, следственная комиссия, и все ссыльные должны будут рассказать все, что им известно о восстании. Ясно, что ты и еще несколько человек имеете сильное влияние на заключенных, и они подчинятся всем вашим указаниям. Нам хотелось бы услышать твое мнение о восстании, а также, что заявят заключенные в твоем здании.

— Я не могу повлиять на других заключенных. Если следствие будет произведено в такой атмосфере, как сейчас, все вы будете сняты со своих должностей.

— Что ты говоришь, Бабочка? Я и мои коллеги предотвратили бунт на Сен-Жозефе.

— Может быть, ты и сможешь спастись, но коменданту Королевского острова не сдобровать.

— Объясни свои слова! — приказывают мне оба коменданта.

— Комендантам Королевского острова подчиняются и остальные острова?

— Да.

— Вы получили донос Джирсоло, в котором он сообщал о готовящемся восстании под предводительством Хутона и Арно.

— И Карбонери, — добавляет тюремщик.

— Нет, это не так. Карбонери был личным врагом Джирсоло еще в Марселе, и тот просто приписал его имя. Но вы не поверили Джирсоло. Почему? Потому что он сказал вам, что целью восстания является убийство женщин, детей, арабов и тюремщиков. Все это показалось вам невероятным, так как имеются всего две шлюпки на восемьдесят человек на Королевском острове и одна шлюпка на шестьдесят человек на Сен-Жозефе. Ни один серьезный человек не мог пойти на такую авантюру.

— Откуда тебе все это известно?

— Это мое дело. Но если вы будете продолжать говорить о бунте, люди все расскажут. Ответственность ложится на коменданта Королевского острова, который отправил зачинщиков заговора на Сен-Жозеф и даже не отделил их друг от друга. Коменданту следовало отправить одного из подозреваемых на Чертов остров, а другого на Сен-Жозеф, хотя я и понимаю, что тяжело было поверить в столь сумасбродный план. Если вы будете настаивать на том, что восстание все же имело место, попадете впросак. Однако я смогу спасти всех вас, кроме Филиссари, в том случае, если вы примете мои условия.

— Какие условия?

— Во-первых, жизнь должна вернуться в прежнее русло, причем сразу, начиная с завтрашнего дня. Невозможно влиять на людей, если они не могут свободно передвигаться и разговаривать. Верно? Завтра же освобождают всех, кто был посажен по подозрению в соучастии в восстании; в-третьих, Филиссари нужно перевести на Королевский остров, что будет в его же пользу: если восстания не было, как оправдать убийство троих заключенных? Это гнусный и подлый убийца, который со страху готов был всех нас перестрелять. Если вы примете мои условия, все заключенные заявят, что действия Хутона, Арно и Марсо были случайными, и у них не было сообщников. Просто они решили таким образом покончить с собой — убить перед смертью как можно больше людей. Если хотите, я выйду на кухню, и вы сможете посовещаться перед окончательным ответом.

Я выхожу на кухню и закрываю за собой дверь. Госпожа Дютан пожимает мне руку, угощает кофе и киянти. Мухамед спрашивает меня:

— В мою пользу ты ничего не сказал?

— Это дело коменданта. То, что он дал тебе ружье, означает помилование.

Госпожа Дютан шепотом обращается ко мне:

— Хорошо! Эти свиньи с Королевского получили то, что им полагается.

— Они предпочитали, чтобы восстание вспыхнуло на Сен-Жозефе. Все, кроме твоего мужа, знали об этом.

— Бабочка, я все слышала и поняла, что ты хочешь нам помочь.

— Верно, госпожа Дютан.

Открывается дверь.

— Бабочка, входи, — говорит тюремщик.

— Садись, Бабочка, — приглашает меня к столу комендант Королевского острова. — Мы поговорили и пришли к единому мнению: ты прав. Восстания не было. Завтра жизнь возвращается в прежнее русло. Господина Филиссари переведут на Королевский остров. Мы полагаемся на тебя и верим, что ты свои обещания тоже выполнишь.

— Положитесь на меня, до свидания.

— Мухамед и надзиратели, отведите Бабочку в его комнату. Приведите Филиссари, он едет с нами на Королевский остров.

В «берлоге» на меня тут же набрасываются с вопросами:

— Чего они хотели от тебя?

В абсолютной тишине я рассказываю, что произошло в управлении.

— Если кто-то несогласен или хочет что-то добавить, пусть скажет.

Все согласны.

— Думаешь, они поверили в то, что никто не был замешан?

— Нет, но если они не хотят полететь со своих мест, им придется поверить. Да и мы должны в это поверить, если не хотим лишних проблем.

Назавтра, уже в 7 часов утра, опустели все камеры дисциплинарного отдела. Двор полон заключенных. Они гуляют, разговаривают, курят и загорают на солнце. Нистона отвели в больницу. Карбонери рассказывает, что на восьмидесяти дверях камер дисциплинарного отдела висели таблички: «Подозреваемые в участии в бунте».