Бабник - [58]

– Не могу поверить, что кому-то позволили назвать фильм «Похищение», – прошептал мне на ухо Макс.

Он хихикал, и его теплое дыхание нежно ласкало мое ухо. На мгновение кончики его пальцев задержались на моей щеке, и я чуть не свалилась со стула.

Если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня, о чем было это самое «Похищение», я не смогу и двух слов сказать. Что-то про собаку? Или караван? Но Брэд Питт там определенно играл. Все, надо смотреть фильм. Линди, смотри внимательно, приказывала я себе.

Мой локоть опирался на подлокотник между нами, и я чувствовала прикосновение рукава Макса.

Макс поднес мне попкорн на ладони – так угощают сахаром лошадь. Ладно, только одну штучку. Я взяла попкорн из его руки и положила в рот. Соленый. Так я и думала.

Его рука подвинулась ближе и оказалась на моей. Что мне делать? Может, я должна убрать свою руку? А может, мне просто показалось? Или это пакет с попкорном? Я попыталась отодвинуть руку. Я действительно твердо решила это сделать. Но, похоже, рука обладала свободой воли и мне не подчинялась. Она не двигалась, честное слово.

Макс протянул другую руку и положил мне в рот попкорн.

Несмотря на темноту, я видела, что он с интересом наблюдает за моей реакцией, и я неожиданно вспомнила о причастии. Ну и ну! Что бы на моем месте сделала Одри Хепберн? Я постаралась взять попкорн так, чтобы не коснуться губами его пальцев.

Нога Макса скользнула по моей ноге и прижалась к моему колену. Я чувствовала, как горит место прикосновения, и мне казалось, что все люди в зале видят, как оно светится в темноте.

Я решила продолжить эксперимент: вытянула ноги, скрестила их в щиколотках и стала ждать, что произойдет дальше. Я досчитала до трех, затем Макс тоже выпрямил ноги, и теперь его нога по всей длине касалась моей. Я не смела ни двигаться, ни дышать.

Но и это было не все. Он предложил мне еще попкорна. Макс держал белую шуршащую кругляшку между пальцами и, как только я приоткрыла рот, положил ее мне на язык. Я была так потрясена, ощущая его пальцы во рту, что чуть не соскользнула со своего сиденья. Максу, похоже, очень понравилась моя реакция: он просиял.

Он кормил меня попкорном, пока пакетик не опустел. Одна штучка для меня, другая – для него. Одна – для меня, другая – для него. Макс обращался со мной, как с маленькой девочкой, а я именно так себя чувствовала – как беспомощный маленький котенок. Каждый раз, когда я получала попкорн, я чувствовала соль на его пальцах и боролась с желанием облизать их. Мое сердце бешено стучало, а Макс просто сидел рядом и смотрел кино, иногда улыбаясь мне абсолютно невинно. Может, все дело во мне? Может, все всегда ведут себя так в кино?

Когда кино закончилось, я досидела до самого конца титров, притворяясь, что поглощена изучением фамилий участников съемочной группы. Когда зажегся свет, я потянулась, стараясь демонстрировать уверенность и непринужденность. Что дальше? Я знала, что должна идти домой к Эндрю, хотя, скорее всего, он уже спал.

– Так что, пойдем на вечеринку? – спросил Макс.

– Конечно. Если хочешь, – согласилась я.

Я же не могла отправить Макса одного на эту вечеринку, правда? Это было бы очень грубо, решила я. Я схожу туда на полчасика, но не буду там развлекаться. Буду пить только диет-пепси. И не буду танцевать. Но что мне делать, если там окажется Ник? Я была совершенно поглощена выработкой плана.

Вечеринка проводилась в клубе на набережной Виктории, так что Макс решил идти пешком. Он снова «надел» деловое лицо: люди с таким лицом никогда не кладут попкорн девушкам в рот. Может быть, я спала и видела все это во сне?

Но когда мы подошли к перекрестку, Макс протянул мне руку.

– Давай лапу, – приказал он.

Я послушно протянула руку и позволила ему безопасно перевести меня через дорогу, на которой ему удалось со знанием дела избежать столкновения с одиноким мотоциклистом, который и не собирался приближаться к нам. Его теплые сильные пальцы крепко держали мою руку, и в местах прикосновения моя кожа была странно чувствительной.

– Знаешь, что мне ужасно нравится в Лондоне? – спросил Макс, размахивая моей рукой. – Здесь можно просто пройтись, как мы сейчас. Никто не ходит пешком в Лос-Анджелесе.

– Я могла бы гулять с тобой в Лос-Анджелесе, – сказала я.

«Я прошла бы с тобой по горячим углям, если бы ты держал меня за руку так, как сейчас», – подумала я.

– Спасибо, Рыжик.

Он взял меня под руку и игриво притянул ближе к себе. Я прижалась к нему и положила ему голову на плечо, всего на секунду. «Я пошла бы за тобой на край света», – подумала я. Но где он, этот край?

Неожиданно он перетащил меня через улицу.

– Господи! Ты только посмотри на это! – объяснил он, показывая на стену.

– Что это?

– Ты только посмотри на вкрапления в этом кирпиче! Как жалко, что я не взял фотоаппарат!

Я могла рассмотреть только белые пятна на грязной коричневой стене и не понимала, отчего Макс так разволновался.

– Смотри, – сказала я, – мы, кажется, уже пришли.

Я показала ему на многочисленные такси, подъезжающие к клубу чуть выше по дороге, и мне удалось отвлечь его от волнующих кирпичей. К счастью, поблизости не было никаких признаков Ника. Хотя я не знала точно, разочарована я этим или довольна. Как только мы вошли внутрь, нас ослепили разноцветные прожектора и оглушила музыка. Пока мы проталкивались в толпе, Максу удалось прихватить пару бокалов вина, один из которых он передал мне.