Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - [11]

Последним из хасидов и людей (благочестивого) действия Мишна называет р. Ханину бен Доса, жившего в эпоху Второго храма. Позднее, в эпоху таннаев, обязательным атрибутом хасида стало считаться глубокое знание Торы и Талмуда. Так, Гиллель говорил, что невежда не может быть хасидом (Авот 2:5) и без изучения и знания Торы нет благочестия.

Те хасиды, о которых идет речь, жившие в Подолии XVIII столетия, как уже было сказано, вели аскетический образ жизни и уделяли большое значение силе искренности молитвы, изучению каббалы и соблюдению еврейских диетарных законов — кашрута. При том, что они ограничивали себя в употреблении мяса, для них было крайне важно, чтобы забой скота и его осмотр были произведен в соответствии с самыми строгими требованиями еврейского закона. Поэтому для них было крайне важно, чтобы обслуживавший местечко резник был человеком как можно более Б-гобоязненным, но даже если он таковым считался, они постоянно проверяли его работу, следя за тем, чтобы его нож был безупречно заточен (в противном случае забой не считается кошерным) и за всеми другими аспектами его работы.

Моше Росман, чтобы отделить этих хасидов от последователей Бешта, предложил называть их «старыми (или „прежними“) хасидами». Росман также не исключает, что Бешт и сам поначалу был их частью, воспринял многое из их взглядов, и первыми его сподвижниками, как, впрочем, первыми противниками как раз и стали «старые хасиды». Главный поворот, совершенный Бештом при переходе от «старого» хасидизма к «новому» заключался, по Росману, в первую очередь в отказе от аскетизма, выдерживании бесконечных постов и наложении на себя других физических ограничений, а также в переключении акцента в изучении Торы и служении Всевышнему с интеллектуального на эмоциональный[55].

Как бы то ни было, «старые хасиды» были детьми своего времени, продуктом своей среды, и по мироощущению мало чем отличались от остальных евреев.

Это время и эта среда и породила основоположника хасидизма рабби Исроэля Бааль-Шем-Това, а затем и сам хасидизм, ставший тем самым свежим ветром, который оживил жизнь евреев Восточной Европы.

Глава 2. Рождение героя

Существует, как минимум, две легенды, связанные с событиями, предшествовавшими рождению Исраэля Бааль-Шем-Това, и было бы странно, если бы это было не так. В то же время имена его родителей и место (по меньшей мере, регион) их жительства сомнений не вызывает.

Согласно первой легенде, изложенной в книге «Шивхей Бешт», родители будущего революционера в иудаизме жили в Валахии[56], недалеко от побережья. Когда на местечко напали некие «разбойники», отец Бешта р. Элиэзер попал в плен, а его мать Сара сумела убежать в близлежащий город.

Захватившие р. Элиэзера разбойники привезли его «в страну дальнюю, в местность, где не было евреев, и он стал верой и правдой служить своему хозяину, и обрел в его глазах милость, и тот поставил его над всем домом своим». После этого р. Элиэзер попросил хозяина дать ему возможность соблюдать субботу, и тот, как это ни странно звучит, разрешил. В какой-то момент у р. Элиэзера возникла мысль воспользоваться предоставленными ему вольностями и сбежать на родину, однако ему было явлено ночное видение с сообщением о том, что по воле Всевышнего он должен оставаться в стране своего пленения.

Затем хозяин р. Элиэзера подарил его своему другу-генералу, возложившего на него только одну службу — по возвращению генерала домой он должен был по обычаю той страны выходить с чашей воды и омывать ему ноги. Остальное время р. Элиэзер был свободен и мог посвящать всего себя изучению Торы.

Тем временем в стране началась война, царь потребовал от генерала представить ему конкретные советы по тактике и стратегии ее ведения, а когда разработанный последним план ведения войны, ему не понравился, то пришел в ярость. Дело явно запахло не просто царской немилостью, а чем-то куда более страшным. Крайне опечаленный генерал вернулся домой, отказался омывать ноги, и сразу же пошел спать. Будучи верным слугой, р. Элиэзер попытался расспросить его о том, что произошло. Тот долго отказывался, даже в какой-то момент рассердился на раба-еврея, но затем все же поделился своей тревогой и опасениями.

«И сказал он господину своему: „Разве не от Б-га разгадки? Ибо Г-сподь — муж брани. Я буду поститься некоторое время и попрошу благословенного Б-га о тайне сей, ибо он открывает тайное“. Вопросил он ответа, и были явлены ему в сновидении все подробности войны, как надлежит поступать во всех случаях и все с должными объяснениями. Наутро пришел он к господину и рассказал ему Божьем совете, возвещенном с небес»[57].

Генерал поспешил с этим советом к царю, и естественно выдал план, представленный ему р. Элиэзером за свой собственный.

Но, судя по всему, царь был невысокого мнения об уме своего военачальника. Выслушав совет, он понял, что тот не мог самостоятельно до него додуматься, и заподозрил, что данный совет был дан ему либо от Б-га, либо, наоборот, он получил его путем сообщения с нечистыми силами. Но так как особой праведностью и близостью к Б-гу генерал не отличался, то второе было куда вероятнее, чем первое.