Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - [63]

АЗОВСКАЯ ЭПОПЕЯ-3

Глава 9. Новое противостояние

Очередное противостояние продолжалось более полувека и закончилось так, как никто не предполагал и никто из участников не хотел.

Вернувшись в Азов, турки наново стали строить город. Упорно рыли землю, долбили и возили камень, возводили стены. Хвалились турки, что новая крепость стала прочнее Генуэзской башни, и гарнизон новый поставили — 20 ода янычар, 6 ода топчу (пушкарей) и 10 ода джебеджи (оружейников). Пушек натащили дальнобойных — бел-емез — 70, кулеврин — 40, а больших полевых — шахи — 300. И еще подвели под Азов 7 тысяч татар Каратаяка — охранять окрестности.

Казаки, утомленные войной и осадой, разбрелись по своим городкам, надеясь, что турки тоже устали и нападать не будут. Но турки и татары, вдохновленные тем, что своего добились, город вернули, решили казаков извести. На весь Дон, на все городки и станицы, у них времени не хватило бы, но за ближайшие к Азову казачьи гнезда османы взялись серьезно. В 1643 году взяли они приступом главный на то время казачий городок Монастырский и поравняли с землей.

Низовое Войско Донское, дрогнув от этого удара, откатилось назад, в Раздоры, и засело на этом укрепленном острове.

В Раздоры к казакам прибыли от царя князь Илья Данилович Милославский и дьяк Леонтий Лазаревский. Ехали они к туркам в Константинополь и попытались дать казакам возможность помириться с турами. Обычно при приезде послов казаки с турками и азовскими людьми мирились и царских посланцев к Азову доставляли. Но азовцы о перемирии и слышать не хотели, и прямо при посланниках осадили большими силами Раздоры.

Казаки свой главный город к обороне всегда готовым держали. Хитрая система укреплений, внутренних каналов с перемычками делали это гнездо для вражьего войска неприступным. Разве что с большим пушечным нарядом приходить. По числу ворот и расположению насыпей напоминали раздоры московский Кремль. Внутренняя гавань скрывала казачьи суда в самом городке.

Азовцы ничего этого не знали, сунулись неосторожно, ну им и дали. Показали, что есть еще силы у казачества.

После этого побоища азовские люди поостыли и царских посланников в Азов пропустили. Затишье установилось. Обессиленные донцы пытались в море по обыкновению выйти, но собралось людей всего на 15 стругов. Да и те до моря не дошли, струги на реке бросили. Потом уже, через время, когда послы русские и турецкие из Константинополя назад ехали, выходили донские казаки их встречать и увезли князя Милославского и турка Мутафир агу в Раздоры, откуда и предстояло послам пробираться в Москву.

«Мы ныне наги, босы и голодны, — отписали казаки в Москву об этой своей службе, — за тебя, государь, терпели в дороге от Азова до Раздор все бедность и стыд и от сего стыда многие из казаков померли». Вот и верь, что стыд — не дым, глаза не выест.

Но, претерпевая разорение и стыдясь своей бедности, высунулись донцы опять к Азову, перенесли Главное Войско на остров в Черкасский городок и засели здесь, стиснув зубы.

Зимой с 1645 на 1646 год нагрянули сюда все соседи-недруги, хотели это осиное гнездо разгромить, пока не укрепились здесь казаки окончательно. Отписали донцы в Москву: «а нынешнюю, государь, всю зиму мы. Бедные и беспомочные холопи твои, сидели в низовом Черкаском городке от ногайских улусных и от черкас темрюцких и от крымских воинских людей в осаде, выезду, государь, и выходу нам вон из городка за рыбою и за дровами никуды от них не было, голоду и холоду мы, холопи твои, от них натерпелись, и многие, государь, у нас люди с стыда и голодною смертию поумирали; а кочевали, государь, те ногайские улусы во всю зиму в нижних наших старых юртах по Махину и кругом нашево Черкасково городка, от нас только в версте, а в ыных местах и меньше версты; и приходы, государь, и приступы, к нам были под Черкасской городок азовских и крымских, и черкес темрюцких, и ногайских улусных людей частые, большим собранием, и бои и кровопролитие было у нас с ними великое».

Описав все свои горести, сообщили донцы, что собирается на них снова азовский паша с татарами, черкесами и ногайцами, «а помощи, государь, и заступления мы, опричь спаса и пречистые богородицы и тебя, праведного великого, государя, ни от кого себе не имеем…». Повез эти жалобы и просьбы Иван Каторжный.

Жалобы те в Москву попали вовремя. Очень уж крымчаки русским досадили…

Новый царь, Алексей Михайлович, на чье имя они Азов брали и защищали, повелел собрать по всем южным российским окраинным землям оставшихся вольных и слать их на Дон, где и оставить на казачьей службе, да от Астрахани и с Терека верных татар и казаков донцам на помощь направить. Опять же жалование послали громадное, доселе невиданное — 3000 четвертей хлеба. 300 ведер вина. 300 пудов пороха, 300 пудов свинца. 500 пудов смолы, 500 пудов железа, 200 пудов конопати, 10 000 аршин холста, 100 поставов сукна.

Кондырев с набранными «по кличу» вольными людьми (а набралось их тысячи три) прибыл в Черкасский городок 27 мая, князь Пожарский из-под Астрахани — 16 июня.

Прибывший с «добровольцами», которые только и знали, что бедой трясли, Ждан Кондырев имел царский приказ вместе с казаками идти морем к берегам Крыма, а князь Семен Пожарский с астраханскими войсками должен был идти степью на Перекоп. При этом царь настаивал, чтоб Азова с его турецким гарнизоном ни в коем случае не трогали. Война де ведется исключительно с разбойниками-крымчаками, а отнюдь не с Оттоманской империей.