Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - [33]

Первые татарские отряды подходили к черте еще в июне, когда осада Азова была в самом разгаре. И это показывает, что свободная дорога в русские земли была пока для татар важнее турецкого города.

Второй раз тысячи татар подошли к Осколу и Яблонову острогу 16 сентября. Окружили и перебили 200 стрельцов, которые ездили из Яблонова в Оскол за хлебом, но от острога были отбиты. После этого татары спешились — дело невиданное — и полезли брать Яблонов острог в пешем строю (очень уж засечная черта им мешала), но снова их русские отбили.

При таких обстоятельствах Москве конфликтовать с донцами было не разумно, и станицу Потапа Петрова из Москвы 20 сентября на Дон отпустили с грамотой. В грамоте этой донцам написали весьма язвительно: «А как были у нас, великого государя, на Москве донские атаманы Иван Каторжный да Тимофей Яковлев с товарищи, и того вашего умышления, что вам под Азовом промышляти без нашего царского повеления и турского посла со всеми людьми побити до смерти, ничего не сказывали». То есть Азов взять и посла убить замыслили вы давно, еще до отправления посольства, а нам ничего не сказали.

«… А отпущены на Дон, пожаловав нашим царским жалованием, чтоб турского посла с Дону отпустили к нам без задержания и с азовцы бы были в миру…». То есть жалование вам дали, чтоб вы турецкого посла не убивали, а, наоборот, к нам отпустили, и чтоб Азов вы не брали, а жили с азовцами мирно. А вы что наделали?

Далее донцам выговаривали как маленьким неразумным детям: «…И вы то, атаманы и казаки, учинили не делом, что турского посла со всеми людьми побили самовольством, а того нигде не ведется, чтобы послов побивать; хотя где и война меж государи бывает, а послы и в те поры свое дело делают, для чего присланы, и их не побивают».

Дальше в грамоте писалось, чтоб донцы прислали новую станицу из «лучших людей», а не из «молодых», с подробным донесением, чего они там в Азове натворили, «и мы, великий государь, велим у них речей их выслушать, как о том вперед быти, и к вам их отпустим, не издержав, и указ наш с ними пришлем». Кроме того донцам наказывали и впредь сообщать о всех татарских и ногайских помыслах и склонять ногайцев перекочевать обратно на ногайскую сторону Дона к Астрахани в московское подданство, а так же требовали прислать в Москву все бумаги убитого Кантакузина. В заключение обещали жалование, «смотря по вашей службе и радению».

Одновременно верные себе московские власти написали султану грамоту, что «казаки взяли Азов воровством, дворянина царского Чирикова держали у себя в великой крепости, никуда не пускали и хотели так же убить». Писалась традиционная формула, что «донские казаки издавна воры, беглые холопы и царского приказания ни в чем не слушают, а рати послать на них нельзя, потому что живут в дальних местах». «И вам бы, брату нашему, на нас досады и нелюбья не держать за то, что казаки посланника вашего убили и Азов взяли: это они сделали без нашего повеления, самовольством, и мы за таких воров никак не стоим, и ссоры за них никакой не хотим, хотя их, воров, всех в один час велите побить; мы с вашим султановым величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим».

Грамоту эту отправили с Мануилом Петровым, православным греком, присланным из Азова Фомой Кантакузиным еще до всех кровавых событий.

Сам султан царю не ответил, а пришла с тем же греком грамота от каймакана Мусы-паши, чиновника, исполняющего обязанности великого визиря во время его отсутствия. Грамота, как писал Сухоруков, была «весьма незначащая и даже без упреков». Тем самым турки демонстрировали презрение к слабому и неверному соседу. На этом до 1640 года сношения с Турцией прекратились.

Станица Потапа Петрова добиралась до низовых городков два месяца. Все это время с Дона вестей не было. Прибыл, правда, 18 ноября Григорий Шатров с 36 казаками, но направляли его атаманы и казаки с Дона 15 недель назад с отбитым в Азове русским полоном в Воронеж. Ничего нового он не знал, а в Москву приехал жалование просить.

Между тем ситуация оставалась тревожной. Багадыр-Гирей, отступая от русских пределов, прислал послов сказать, что набег был по указу султана за то, что донские казаки Азов взяли, а весной будет новый набег сильнее прежнего.

В Москве заволновались. 26 ноября снарядили дворянина Трофима Михнева и отправили его на Дон за вестями. Михнев добирался с большими приключениями, взял в Воронеже проводника и охрану, но на Донце у речки Каменной все равно нарвался на татар, которые, как писал Михнев, «учали нас, холопей твоих, гонять». От татар еле ушли, бросив трех лошадей с вьюками.

Но еще до прибытия Михнева на Дон из Азова в Москву 3 декабря была послана представительная делегация с подробным описанием всех азовских событий.

Глава 4. Казаки в Азове

Взятие Азова и перенос туда столицы не принесли сразу ожидаемых результатов. Город был разрушен, разграблен. Зная, что туркам и татарам в настоящее время не до Азова, донцы расслабились. Побывавший в Азове астраханский татарин рассказывал, что казаки там «живут просто и оплошливо и пьют безпрестани, и караулов де у них по городу и отъезжих застав на которую сторону нет».