Азия в огне - [64]

Капиадже неожиданно вырвалась у Ивана и побежала к порогу. Одним взглядом она успела охватить и Надю, которая поднималась наверх, и всадника, который мчался во всю прыть, крича: «Надя! Капиадже!»

Это был сам Тимур.

Безумная ярость охватила молодую азиатку. В одно мгновение она поняла, наконец, что европейцы бегут, и что Надя бежит вместе с ними, покидая её отца, изменяя ему и, выхватив кинжал, с которым никогда не расставалась, она нанесла Наде удар. Та, слабо вздохнув, опрокинулась навзничь. Но и сама Капиадже, вследствие своего внезапного, порывистого движения, потеряла равновесие, да, и кроме того Надя, падая, инстинктивно схватилась за её платье, и обе женщины упали вместе.

В этот самый момент, словно гигантская птица, взвился кверху аэронеф и с оглушительным шумом скрылся в ночи.

Это Полэн, видя опасность и думая только об одном, о том, чтобы спасти своего командира, нажал педаль и повернул рукоятку машины на полный круг, что давало аэронефу скорость пятидесяти метров в секунду. На аэронефе, кроме Полэна и Меранда, находился еще только Иван. Меранд, оглушенный быстротою отлета, едва удержался на ногах и ничего не заметил.

Прискакал Тимур со своими всадниками. Он осадил свою дымящуюся лошадь как раз в тот момент, когда перед его взором с молниеносной быстротою взлетал аэронеф. Движение воздуха было так сильно, что лошадь его попятилась назад и осела на задние ноги. Несколько всадников свалились от этого вихря с лошадей и разбились.

Тимур приподнялся на стременах и громовым голосом вскричал:

— Огней!

Люди сбежались со всех сторон. Аэронефы направили свет своих электрических прожекторов в разные стороны и затем сконцентрировали его на группе всадников.

Возле того места, где помещался улетевший аэронеф, лежали Надя и Капиадже в своих белых покрывалах, а несколько подальше — Германн и Боттерманс, лишившиеся чувств от резкого сотрясения воздуха, произведенного аэронефом.

Тимур сразу увидел, что не достает Меранда, и понял, что аэронеф унес именно его. Раньше, чем почувствовать, что он— отец, завоеватель подумал о преследовании Меранда.

В это время прибежал начальник эскадры аэронефов, англичанин, весь взволнованный и задыхающийся.

— Отправляйся немедленно вслед за французом, который убежал, — вскричал Тимур: — догони его, верни его. Иначе ты поплатишься головой.

Англичанин не возразил ни слова и мгновенно исчез.

Тогда Тимур подошел к лежавшим женщинам и велел их подобрать, Капиадже очнулась. Она увидела над собой склонившего отца, и личико её исказилось выражением боли. Одежда Нади была вся покрыта кровью, и она не подавала никакого признака жизни.

— Надя! — глухо вымолвил завоеватель: —Раненая!.. Быть может, мертвая!

Обернувшись к Капиадже, он спросил ее суровым и взволнованным голосом:

— Каким образом ты здесь, дочь моя? И что это случилось с Надей?

Дрожащая Капиадже не отвечала. Сильная рука Тимура больно сдавила её плечо. Она застонала от боли. Кинжал, который она держала в руке, со звоном упал на землю. Тимур увидел это.

— У тебя кинжал? Это ты ее ударила, несчастная?!

И он занес руку над головой молоденькой девушки, но остановился, услыхав голос, произнесший:

— Нет, это сделал я!

Боттерманс, успевший придти в себя от оглушения, понял, что все потеряно для него, раз Надя мертва, и пожелал, в последнем порыве своего благородного сердца, спасти Капиадже от гнева отца и соединиться с той, которую любил. Тимур яростно повернулся к нему.

— Да, Надя хотела помешать нам убежать. Она удерживала Меранда, Капиадже угрожала нам своим кинжалом, тогда я поразил ту, которая нам уже раз изменила и теперь изменяла вторично…

Он не успел кончить. Тимур сделал знак, и тяжелая сабля одного из всадников раздробила голову мужественного европейца, который повалился на тело Нади, заливая ее своей кровью. Германн был также прикончен. Тимур вернулся в Самарканд, увозя с собою обеих бесчувственных женщин — так как Капиадже от волнения потеряла сознание. И во время этого печального возвращения завоеватель ехал, низко склонив свою гордую голову, которой впервые коснулось мрачное крыло враждебного ему рока.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Европа против Азии

I. Сенсационное возвращение

Неподалеку от дома инвалидов, в маленьком отеле на Авеню-де-Сегюр, фасад которого прячется за листвою больших каштанов, и позади которого находится «парк в миниатюре», явление столь редкое в современном Париже, так густо застроенном, мать и сестра капитана Меранда молчаливо сидели за работой. Они находились в маленькой зале с дверью, настежь раскрытою в сад, и наслаждались свежестью солнечного полудня в конце лета. Их работа казалось несколько странной для нежных женских рук. Они нарезывали длинные полосы полотна, сшивали их вместе и скатывали в плотный сверток. И в этой мирной обстановке внезапно вставал образ войны, вызываемый видом предметов, предназначенных для перевязки раненых.

Вся Европа готовилась уже теперь к буре, зародившейся в глубине Азии, отдаленные раскаты которой заставили, наконец, насторожиться недоверчивые и беспечные европейские правительства.

Мысли обеих женщин были далеко от их машинальной работы, или, вернее, их печальная работа постоянно наводила их на мысли о том, чье отсутствие, означающее, быть может, смерть, вот уже три месяца терзало их души. Они никогда об этом не разговаривали и с особенной тщательностью избегали всего, что могло бы выдать друг другу их ужасное томление. Они скрывали свои страхи, все увеличивавшиеся по мере того, как время шло, приближая к ним час нашествия, без сомнения, уже поглотившего на своем пути родного им человека. Они, напротив, делали вид, что непрестанно ждут его возвращения, которое становилось все менее и менее вероятным.