Азиатский аэролит - [45]

— Вот именно, — поддакнул Эрге, будто не замечая иронии Горского. — Теперь конкретно, еще доходчивей и откровенней. Вы, скажем, хотите уехать туда, где могли бы работать спокойно, без забот — будучи окружены уважением и вниманием. И вот вы, наконец, можете оказаться за границей. Вы будете на всю жизнь материально обеспечены, сможете всецело отдаться науке, а не бегать и кланяться в ноги невеждам, выпрашивая копейки на большое научное дело. Но для этого, если вы согласны, вы должны будете взять на себя руководство раскопками Азиатского аэролита. — Эрге сделал небольшую паузу и коротко, уверенно закончил: — Вижу, вы меня поняли. Что вы на это скажете?

— Что я на это скажу? — переспросил профессор. — Я скажу так же откровенно: первый раз в жизни я вижу такого авантюриста и мерзавца, как вы.

* * *

Трудлер нашел Эрге возле главной шахты. Инженер стоял у бура, пристально рассматривая куски породы.

Заметив Трудлера, поднял голову, но не удивился.

— Меня ищете?

— Да вот записка вам.

Эрге развернул четырехугольный листок белой бумаги. На нем чернели всего три слова:

«Немедленно приходите. Пауль».

— Случилось что? — уже удивленно заговорил Эрге.

— Нет, все в порядке.

— А почему же немедленно?

Трудлер пожал плечами:

— Не знаю, выбежал из радиокабины, позвал, передал, говорит — немедленно. Отчего — не знаю. Целыми днями из кабины не вылезал.

Через четверть часа Эрге был в лагере за рекой. Застал Самборского в радиокабине. На голове у него чернела скобка наушников.

Услышав, что кто-то зашел, он повернул голову, улыбнулся, но наушники не сбросил, а лишь указал на свободное место.

Как ни странно, Эрге в присутствии Самборского чувствовал себя не совсем уверенно, ощущал даже робость. И потому сел в кресло и стал терпеливо ждать.

Наконец Самборский освободил уши от черных блестящих наушников.

— Ну, как у вас? — спокойно обратился к инженеру.

Эрге немного удивился.

— О чем вы? Я собирался этот вопрос задать вам.

— Сначала вы отвечайте, потому что ваш ответ определит мой.

— Вы о профессоре?

— Да.

— Он патологически упрям и…

— Честен, — с улыбкой подсказал Самборский.

Эрге поморщился.

— Не сказал бы… Скорее старается быть честным.

— Нет, не говорите. Я немного больше вас знаю. Он фанатично честен и предан своему делу — большевик. И настоящий, как говорят — идейный.

— По моему мнению — большевик за деньги.

— Вы просто обозлены на него, потому что он вам ни слова не сказал, правда?

— Отказался. Но я думаю, он еще заговорит, — двусмысленно произнес Эрге.

При воспоминании о разговоре с ученым его охватило чувство ярости. Он злился даже на самого себя — за то, что разговор дал совсем не те результаты, на которые он так уверенно рассчитывал.

Было стыдно перед Самборским. Тот, очевидно, заметил это.

— А если не заговорит, в чем я убежден, что с ним станете делать?

— Ну а как по-вашему, что в таких случаях делают?

Самборский брезгливо поморщился.

— Между прочим, я крови не люблю.

— Вот как, — насмешливо скривил рот Эрге.

— Серьезно. Но на сей раз, думаю, мы обойдемся и без этого. Вы не знаете, как нам повезло. Читайте — вот причина, по которой я вас так внезапно вызвал, — и Самборский протянул Эрге стопку серых радиограмм. — Читайте по очереди.

Эрге поднялся и стоя начал торопливо пробегать глазами черные строки.

Вскоре лицо его вспыхнуло возбужденным нервным румянцем.

— Не может быть! — воскликнул он, прочитав первую страницу. — Не может быть!

— Читайте дальше, — бросил Самборский.

Эрге прочитал второй, третий, четвертый лист и блестящими глазами уставился на Самборского.

— Как повезло, вы понимаете, как это вовремя, — почти шепотом произнес он. — Конфликт — это лишь зацепка. Вот увидите — вспыхнет настоящая война. Империализм никогда не простит СССР революции в Китае.

— Читайте, — протянул Самборский последнюю радиограмму. Это было сообщение о дальневосточном конфликте и разрыве дипломатических отношений между СССР и Китаем. В самом конце сообщалось, что белогвардейские отряды перешли границу.

Прочитав, Эрге схватил Самборского за плечи, глаза его заиграли хищным враждебным огоньком.

— Хо-хо-хо, — закричал он (Самборский впервые видел его таким возбужденным), — нам чертовски везет, чертовски. Не верится! Это начало конца!

Эрге ошалело забегал по комнате, потом неожиданно подскочил к Самборскому:

— А из тех кто-нибудь не мог спастись?

Самборский медленно покачал головой:

— Это невозможно. Там бешеный скалистый порог.

— Тогда мы можем спокойно продолжать свои работы.

И Эрге снова лихорадочно забегал по кабине.

* * *

Уже на седьмой день раскопок, рабочие добрались в центральных кратерах до первых обломков аэролита. Но лабораторные исследования не выявили в этих обломках ни малейших признаков платины.

Это был страшный, неожиданный сюрприз. Эрге впервые почувствовал, как зашаталась под ногами почва его авантюры.

Последующие дни принесли новые и еще более неприятные неожиданности. Этим утром ему сообщили, что в главном кратере рабочие дошли до сплошной аэролитной массы. И снова лабораторные исследования не выявили в обломках ни единой частицы платины — аэролит в основном состоял из чистого никелистого железа. Аэролитная масса, конечно, стоила миллиарды. Но что с того? Миллиарды эти можно было получить, лишь затратив миллионы, переплавив железо на металлургических заводах. Главного сокровища — платины, тонна которой стоила миллионы тонн железа — не было.