Азиатский аэролит - [20]

Шрифт
Интервал

Аскольд сорвался со скамейки, выпрямился, хрустнул мышцами и решительно дернул за ручку звонка.

Легко перепрыгивая через ступеньки, направился к себе в комнату.

Комната Аскольда и все ее убранство как нельзя лучше отражали характер хозяина и те двадцать две профессии, что он перепробовал (и, как водится, забросил) за свой короткий век.

Соседство с сапожной мастерской довело десятилетнего Аскольда до того, что он ушел из подготовительного класса гимназии, решив, будто нет на ничего приятнее жизни сапожника. Два месяца — и он научился довольно прилично сучить дратву и тачать сапоги. Но, к великой радости матери, вскоре разочаровался, опять захотел в школу.

Конечно, скоро вновь заскучал. Но здесь история пришла на помощь Аскольду — гимназию закрыли. Тогда он с радостью начал торговать семечками, папиросами, а после жизнь его стала такой, какую увидишь разве что на киноэкране. За 12 лет он успел поучиться в трех техникумах (конечно, не закончил), в четырех профшколах (тоже не закончил), поменял десяток должностей, мечтал стать ученым, а потом захотел слесарить. Начал писать стихи, изучал химию, учился на кооператора, интересовался педагогикой, увлекался медициной, играл в театре, работал в газете репортером и, в конце концов, решил стать кинооператором.

И всюду не без успеха. Увлекшись каким-нибудь делом, тратил все деньги на соответствующую литературу, просиживал ночи. Удивлял всех, и все были уверены, что растет талант. Надежды были, разумеется, напрасны.

И единственное, что никогда не надоедало, что всегда волновало непоседливую натуру, влекло, заставляло забыть обо всем на свете — это путешествия.

Аскольд зажег свет и отворил окно. Ночь вторглась в комнату влажным холодноватым воздухом и обняла своими лапами русую взбаламученную голову. Неподалеку шевелился и тяжело дышал темный ботанический сад, с его дыханием врывалось в окно соловьиное щелканье и далекое кваканье лягушек. Где-то вдали, за садом, высекал искры и громыхал запоздалый одинокий трамвай.

Аскольд, вспоминая подробности сегодняшнего дня, неподвижно стоял перед окном, мечтательно и немного глупо улыбался черной ночи.

Не помнил, сколько так простоял. Побеспокоили соседские часы: хрипло зашипели, потом ударили дважды. Аскольд легко повернулся на каблуках и обвел глазами свою комнату. Остановил взгляд на противоположной стене, увешанной фотографиями и этюдами. Губы вновь расплылись в неудержимой улыбке. Из пяти черных рамок на него глядела одна любимая, знакомая наизусть девичья головка.

Вот одна головка смотрит, овеянная мукой ожидания; вторая чуть улыбается полными губами, третья, высоко подняв брови, сверкает белыми зубами, дразнясь, показывает кончик языка.

Аскольд подошел ближе, постоял минуту, рассматривая знакомые дорогие черты, потом подошел к зеркалу. На него дружелюбно глянуло свежее молодое лицо с растрепанными волосами, по-детски возбужденное и веселое. Схватил себя за нос и радостно спросил:

— Значит, женимся?

В это время с улицы кто-то застучал в дверь и грохнул чем-то деревянным. Аскольд подскочил к окну, перегнулся на улицу.

— Кто?

— Телеграмма и деньги.

— Кому?

— Горскому.

Удивленно переспросил:

— Горскому?!

Снизу спокойный и равнодушный голос подтвердил:

— Нуда, Горскому.

Стремглав метнулся открывать двери. Низенький, усатенький и толстенький почтальон, пряча глаза под козырек, протянул телеграмму. Аскольд прочитал раз, прочитал второй, не верилось. В третий раз прочитал:

«Экспедиции нужен кинооператор Немедленно первым поездом Москва Метрополь 20

Горский».

Почтальон ушел, Аскольд прикрыл дверь, достал из кармана кучку купюр и, прикусив верхнюю губу, растерянно застыл посреди комнаты. Постоял с минуту, не больше. Встряхнулся, пересчитал деньги, старательно спрятал в карман, забегал по комнате, не зная, за что раньше взяться. Решено! Конечно же, он едет!

* * *

— Болван, дурак, какого свет не видывал. Дубина стоеросовая, о чем ты только думал?!

Этими красноречивыми эпитетами награждал себя озабоченный, вспотевший Аскольд.

Харьков, еще свежий, незадымленный, еще сырой от ночной прохлады, с вымытыми тротуарами, нежился, щурясь тысячами окон на ослепительном утреннем солнце. Многоликая толпа на Свердловской улице (улица уже гомонила и была полна шумом, гулом и лязгом) оказывала нешуточное сопротивление тяжело нагруженному оператору.

Он извивался ужом, обходя прохожих, соскакивал с тротуара на мостовую, семенил по неровной брусчатке (проклятый рыжий чемодан мешал широко ступать!). Опять возвращался на тротуар, толкал встречных, бросал по сторонам «простите, пожалуйста» и слышал вслед — «нахал, вахлак». Вспоминая, что сейчас чуть ли не восемь утра, что поезд отходит ровно в девять, что билета в кармане нет, а Майя… (дорогая, любимая Майя ничегошеньки не знает об отъезде), Аскольд готов был швырнуть на мостовую чемодан и даже дорогой спеленатый «Септ» и отхлестать себя по щекам.

«Вот же разиня, — мысленно укорял себя, — промучиться целую ночь и ничего не сделать, напихать в чемодан ненужный хлам и только в семь часов утра вспомнить о Майе и билетах». Аскольд злобно закусил губу, яростно скрипнул зубами: «Вчера о Загсе распинался, соловьем пел, а сегодня, не предупредив даже, убегает из города».


Рекомендуем почитать
Размах и энергия Перри Экса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Летописная завеса над князем Владимиром

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эскадрон несуществующих гусар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Достойное градоописание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жалкие бессмертные дождевые черви

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фиалка со старой горы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Завещание таежного охотника

В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги —  чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.


Рог ужаса

Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.


Моя жизнь

В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.


Громовая стрела

Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.