Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире - [5]
Это был идеологически обусловленный период так называемого Вашингтонского консенсуса, когда Всемирный банк, Международный валютный фонд и Министерство финансов США объединились в своей решимости доказать, что идеи свободного рынка, которые как раз входили в моду в США и Великобритании, пригодны для любой национальной экономики, независимо от уровня ее развития{3}. Дискуссии достигали такого накала, что принципы научной добросовестности зачастую приносились в жертву, как происходило с докладами Всемирного банка.
Увы, даже те ученые, которые специализировались на Японии, Южной Корее и Тайване и противостояли позиции Вашингтонского консенсуса по вопросам экономического развития, делали сомнительные заявления, чтобы подкрепить свою аргументацию. Это приводило к еще большей путанице. Например, Чалмерс Джонсон в предисловии к своему фундаментальному исследованию экономического развития Японии (1982) написал: «[Японская модель экономического развития] повторяется сейчас во вновь индустриализированных государствах Восточной Азии – Тайване и Южной Корее, а также Сингапуре и странах Южной и Юго-Восточной Азии». Элис Эмсден, которая в свое время осуществила исчерпывающий разбор экономического развития Южной Кореи, в предисловии к своей следующей книге ссылалась на «модель, используемую в Японии, Южной Корее, на Тайване и в Таиланде». И даже Уолт Уитмен Ростоу, автор одной из самых первых послевоенных книг по теории экономического развития и наиболее исторически содержательной – «Стадии экономического роста» (The Stages of Economic Growth), в предисловии к ее очередному переизданию в 1991 г. торжественно заявил, что Малайзия и Таиланд следуют к технологической зрелости тем же путем, что Южная Корея и Тайвань{4}. В спорах об экономических моделях Восточной Азии каждый специалист выходил за пределы собственной компетенции в попытке склонить дебаты на свою сторону.
Расхождения по вопросу о том, какова природа экономического развития Восточной Азии, стали возможными из-за темпов роста, продолжающих оставаться высокими по всему региону. Однако в начале 1980-х гг. Бразилия, выдающийся пример быстрого экономического развития в Латинской Америке 1960–1970-х гг., продемонстрировала, насколько опасно судить об экономическом прогрессе только по темпам роста. Напомним, что экономика Бразилии, единственная из крупных за пределами Восточной Азии, сумела на протяжении более четверти века прирастать на уровне более 7 % в год{5}. Но когда в 1982 г. в Латинской Америке разразился долговой кризис, экономика Бразилии рухнула вследствие обесценивания национальной валюты, роста инфляции и на годы застряла в состоянии нулевого роста. Выяснилось, что своим предыдущим развитием Бразилия слишком во многом была обязана огромному долгу, что не привело к созданию по-настоящему продуктивной и конкурентоспособной экономики.
Начиная с 1997 г., после того как семь стран региона (Япония, Южная Корея, Тайвань, Китай, Малайзия, Индонезия и Таиланд) в течение четверти столетия развивали свои экономики со скоростью минимум 7 % в год, Восточная Азия получила счета к оплате, когда регион охватил финансовый кризис. К тому моменту Япония давно превратилась в страну со зрелой экономикой, столкнувшейся с новым набором структурных проблем, возникших вслед за периодом развития, и с ними страна справлялась гораздо хуже, чем с первоначальной задачей «просто» разбогатеть. Южная Корея, Тайвань и Китай, однако, в этот момент все еще находились в фазе «догоняющего» развития. Эти государства либо вовсе не были затронуты кризисом, либо быстро от него оправились и возобновили активное развитие и технологическое обновление. А вот Малайзия, Индонезия и Таиланд оказались совершенно выбитыми из колеи. Им пришлось пережить инфляцию, падение курса национальной валюты и темпов роста. Показательно, что в сегодняшних Индонезии и Таиланде ВВП на душу населения составляет в год соответственно лишь $ 3000 и $ 5000, а уровень бедности до сих пор остается значительным. Для сравнения, в Южной Корее и на Тайване годовой ВВП на душу населения равен примерно $ 20 000. Между тем в конце Второй мировой войны все четыре страны были одинаково бедными{6}.
Кризис в Восточной Азии выявил тот факт, что непротиворечащая система вмешательства государства в экономику действительно создает различие между долговременными экономическими достижениями и кратковременным прогрессом, заканчивающимся неудачей. Правительства Японии, Южной Кореи, Тайваня и Китая после Второй мировой войны радикально видоизменили сельское хозяйство, сосредоточились на модернизации обрабатывающей промышленности и заставили национальные финансовые системы служить этим двум целям. Таким образом они изменили структуры своих экономик настолько, что откат к прежнему состоянию оказался невозможен. В государствах же Юго-Восточной Азии, несмотря на долгие периоды их впечатляющего экономического развития, правительства не реорганизовали сельское хозяйство коренным образом и не создали конкурентоспособных на мировом рынке производственных предприятий, зато
