Азербайджанские тюркские сказки - [5]

– Фатьмажых и Киявыжых уже выросли, они могут теперь сами себя прокормить. Возьми их с собой, заведи куда-нибудь подальше так, чтобы они заблудились и не могли найти дороги домой. Без них нам станет легче, – их рыба достанется нам, а то уж очень нам голодно.

Как ни старался рыбак убедить – жену, что нельзя так поступать с родными детьми, злая мачеха стояла на своем:

– Или от них избавься, – говорила она, – или со мной разведись.

Что было делать несчастному Дадашу? Он согласился. Взял он с собой Фатьмажых и Киявыжых, пошел с ними в лес будто бы за дровами. В лесу им сказал:

– Дети мои, вы рвите здесь съедобные травы, а я пойду вглубь леса рубить дрова; пока вы будете слышать стук топора, занимайтесь своим делом, как только стук прекратится, знайте, что я уже наготовил вязанок, тотчас же идите ко мне.

Сказав это, он расстался с детьми и направился к дому. По дороге он привязал к дереву доску так, что при каждом порыве ветра доска ударялась о дерево и при этом стучала. Детям казалось, что это отец рубит дрова. Обманув таким образом детей, Дадаш скоро вернулся домой и рассказал жене, как он исполнил ее приказание. Жена на него напустилась:

– Лес этот близко от нашего жилья, дети могут каждую минуту вернуться! Чтобы они нас не нашли, нам сейчас же надо бежать из Оймадерена.

Покорный воле жены Дадаш и на этот раз подчинился ее требованию. Забрали они свои пожитки, взвалили их на плечи и пустились в путь-дорогу, в страну подвластную шаху. Долго шли они, шли они днем и ночью и наконец добрались до шахской земли. Здесь на окраине города они построили себе избушку и стали в ней жить. На новом месте Дадаш принялся за свое обычное ремесло: ловил рыбу и этим содержал себя и семью. Ловил он рыбу поблизости от шахского дворца, в котором жил шах Мамед. Но не оправдались надежды клыкастой Баш-ханум, – как ни старался рыбак, но больше четырех рыбок не попадало к нему в сеть – по одной на каждого в семье. Все его попытки увеличить улов не приводили ни к чему; как-то раз, вернувшись домой, он сказал жене:

– Напрасно мы избавились от детей, вместе с ними пропала их рыба, видишь, каждому уготовано только то, что ему надо.

Хотя рыбак и раскаивался в том, что он бросил детей, но было уже поздно. Жил он с семьей попрежнему впроголодь.

Что же стало с покинутыми детьми? Фатьмажых и Киявыжых, слыша стук, спокойно занимались собиранием трав; они так усердно работали, что не заметили, как стемнело. Они пошли в ту сторону, откуда доносился стук, и что же они увидели? Пусто, никого нет, отца нет…, стучит лишь доска, привязанная к дереву. Поняла догадливая Фатьмажых, что случилось, и сказала:

– Дорогой наш батюшка, не устоял ты против злой мачехи, завел ты нас в лес и покинул родных детей своих!

Делать нечего, надо было выбираться из леса. Бедняжки пустились в путь, сами не зная куда. Минула ночь, наступил день, а они все шли и шли. В полдень набрели они на такое место, где было много родников. Киявыжыха давно мучила жажда, ему захотелось напиться. Подойдя к одному из родников, Фатьмажых увидела на камне, лежавшем у самой воды, изображение девушки. Умная и знавшая много чудесных рассказов, она тотчас же догадалась, что родник заколдован.

– Не пей из этого родника, братец, – сказала она, – а то превратишься в лошадь.

Мучимый жаждой Киявыжых направился к другому роднику, но сестра опять предупредила его: – Не пей, братец, превратишься в собаку.

Тогда Киявыжых бросился к третьему роднику и, прежде чем сестра успела догнать и предупредить его, напился воды и тут же превратился в быка. Увидя это, горько заплакала Фатьмажых и сказала: – Говорила я тебе, братец, не пей из этих родников!

– Не огорчайся, сестрица, – отвечал ей бык человеческим голосом, – я все-таки тебе брат. До сегодняшнего дня мы оба голодали; превратившись в быка, и я буду сыт, питаясь травою, и тебя прокормлю, так как в рогах у меня неиссякаемый источник меда и масла. – Сказав это, Киявыжых лег на землю, сестра же взобралась к нему на спину и так пустились они вновь в путь-дорогу.

Через некоторое время они добрели наконец до родного села, где узнали, что семья их покинула эти края. Тогда они решили пойти на поиски семьи. Расспрашивая встречных и поперечных, добрались они наконец до шахской земли, где и нашли свое семейство.

– Взгляни на эту проклятую Фатьмажых, она живуча, как долгоносик, и смерть ее не берет, – сказала Дазгыз матери, завидя Фатьмажых, приближающуюся к ним на быке. – Выменяла брата на быка и едет на нем!

– Ничего, дочка, – отвечала Баш-ханум, – мы справились с двоими, справимся и с одной. Пусть едет, недаром меня прозвали клыкастой Баш-ханум, не мало таких, как она, сжила я со свету.

Покуда мать с дочерью вели такую беседу, Фатьмажых подъехала к крыльцу, слезла с быка и, войдя в дом, поздоровалась с отцом, мачехой, с сводными братом и сестрой. Они стали расспрашивать ее о судьбе брата и о том, что с ними приключилось. Не захотела Фатьмажых сказать правду и рассказала, будто брата задавил медведь, сама же она нашла в лесу быка, села на него и приехала домой.

Баш-ханум тотчас же придумала работу для Фатьмажых: она заставляла ее целый день чесать шерсть, кормила же ее очень скудно – за целый день Фатьмажых получала только одну обугленную лепешку. Фатьмажых забирала с собой шерсть, гребень для расчесывания шерсти, лепешку и отправлялась в поле, – здесь она пасла быка и расчесывала шерсть. Когда голод давал себя чувствовать, она питалась маслом и медом, которые ей доставляли бычьи рога. Не нуждаясь поэтому в лепешке, она каждый вечер возвращала ее мачехе вместе с расчесанной шерстью и гребнем.