Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию - [126]

Все города региона теперь надеялись на короля и дофина, которые должны были обеспечить им хоть какое-то руководство после катастрофы. Они все еще находились в Руане вместе с герцогами Беррийским и Анжуйским и большими силами, которые держали в резерве для их защиты. Сейчас, более чем когда-либо, дофин должен был стать объединяющим звеном для тех, кто выжил в битве, но когда ему сообщили шокирующую новость, он оказался неспособен предпринять какие-либо решительные действия. Его паралич был бесполезен, но вполне объясним. Пока он не знал наверняка, что Генрих V покинул Францию, существовали все возможности для дальнейших военных действий; его советники призывали его вернуть Арфлер не только для того, чтобы восстановить французскую гордость, но и для того, чтобы упредить его губернатора, графа Дорсета, в нанесении удара по Руану.[679] C другой стороны, никто не знал, как Иоанн Бесстрашный отреагирует на этот кризис.

В конце концов, страх дофина перед герцогом Бургундским оказался сильнее, чем его страх перед англичанами. Через десять дней после битвы герцог наконец-то отправился из Дижона во главе бургундской армии, которую он обещал послать против англичан. Он не собирался мстить за смерть двух своих братьев при Азенкуре или даже запоздало идти на помощь своей стране. Он направлялся в Париж. Англичане уничтожили для него руководство арманьяков, и теперь никто не стоял между ним и контролем над правительством Франции. Это был шанс, который нельзя было упустить. В качестве еще одного акта неповиновения он взял с собой парижских лидеров кровавого пробургундского мятежа 1413 года, включая самого Симона Кабоша, все они еще находились под королевским интердиктом. В ответ дофин приказал, чтобы ни одному принцу крови не было позволено войти в Париж с армией, а все мосты и паромы в город были убраны.[680]

К 21 ноября герцог находился в Труа, примерно в восьмидесяти милях к юго-востоку от Парижа, с армией, ряды которой ежедневно пополнялись бургундскими участниками Азенкура. Дофин больше не мог игнорировать угрозу. Бросив Руан и северные области на произвол судьбы, он бежал обратно в Париж, прихватив с собой отца и герцога Беррийского. Даже сейчас этот незадачливый молодой человек умудрился оскорбить своих естественных сторонников, проехав через Сен-Дени и не поклонившись аббатству, как того требовал обычай. Лишившись своих арманьякских советников и защитников, большинство из которых погибли или попали в плен на поле Азенкура, он послал срочную вызов тестю Карла Орлеанского, Бернару, графу Арманьяка, приглашая его приехать в Париж и занять место покойного Карла д'Альбре в качестве коннетабля Франции. Уверенный в том, что его назначенец скоро прибудет из Аквитании с целым отрядом опытных гасконских воинов, дофин отверг требования Иоанна Бесстрашного о личной аудиенции и заявил о своем намерении самому принять бразды правления.

Этому не суждено было сбыться. Хотя Бернар д'Арманьяк быстро отправился в путь, к тому времени, когда он прибыл в Париж 27 декабря, восемнадцатилетний дофин был мертв и похоронен уже более недели. Несмотря на то, что его уговорили совершить последнее примирение на смертном одре с брошенной женой, она почти сразу же покинула Париж, чтобы вернуться к своей семье. Ее отец, герцог Бургундский, узнал о смерти зятя только тогда, когда услышал звон парижских колоколов возвещающих о его кончине.[681]

Потрясение от катастрофы при Азенкуре не смогло объединить Францию, поэтому, наверное, неудивительно, что смерть Людовика Гиеньского также не повлияла на внутренние распри, раздиравшие королевство. Преемником дофина стал его семнадцатилетний младший брат Иоанн Туреньский, который воспитывался при дворе сестры герцога Бургундского — Маргариты, графини Эно, и недавно женился на ее четырнадцатилетней дочери. Герцог был уверен, что этот дофин не отвергнет его власть. Игнорируя требования Парижа вернуть нового наследника престола в столицу, Иоанн Бесстрашный временно распустил свою армию и удалился в Брабант и Фландрию, где он мог присматривать за новым дофином и отдавать приказы от его имени.[682] Однако он просто оттягивал время перед новым, более смертоносным ударом по Парижу. А в лице Бернара д'Арманьяка, к которому от пленного Карла Орлеанского перешло знамя арманьякского лидерства, он нашел такого же непримиримого, безжалостного и коварного противника, как и он сам. Гражданская война между бургундцами и арманьяками отнюдь не была закончена. Казалось, что битвы при Азенкуре никогда не было.

Глава восемнадцатая Награда за победу

Для Генриха V Азенкур был только началом. Эйфория, сопровождавшая его победу, не началась и не закончилась лондонским праздником. Еще до возвращения короля в Англию его брат Джон, герцог Бедфордский, действуя как его лейтенант, созвал заседание парламента в Вестминстере. Поскольку многие из тех, кто обычно занимал свои места в Палате лордов или Палате общин, все еще находились с английской армией во Франции, в понедельник, 4 ноября 1415 года, в живописной палате Вестминстерского дворца собралось сильно поредевшее собрание. Сводный дядя короля Генрих Бофорт, епископ Винчестерский, произнес вступительную речь на тему "Как он поступил с нами, так и мы поступим с ним", напомнив присутствующим, что Генрих постоянно трудился над сохранением мира, закона и справедливости, но ему не удалось восстановить свои права во Франции иначе, как путем войны. Бог даровал ему победу для возвышения его короны, успокоения его сеньоров, устрашения его врагов и вечной прибыли его королевства. Теперь долг его подданных состоял в том, чтобы дать ему возможность завершить начатое, предоставив ему помощь для второй экспедиции.