Азбука для несовершеннолетних - [54]

А между тем тут удивительна все, удивительно-ошеломляюще... Написала письмо с романтичным и человечным объяснением в любви... Написала первая... Кто, когда – в литературе ли, в жизни – отваживался из девушек на это? Да еще в век устойчивых нравов и традиций, когда при всей привольности дворянско-помещичьей жизни девушка не смела и помыслить о том, чтобы объясниться – в письме! – в любви первой.

Ее письмо – героическая попытка стать выше всех условностей, нравов, традиций, чтобы поверх всех барьеров – человечно и высока – соединиться с любимым. Она отдает себя ему со страхом и бесстрашно, открыто и со стыдом. В истории чувств нет ни одного женского письма, равного по отваге сердца письму Татьяны.

И пожалуй, самое неудивительное в этой удивительной героине то, что она после замужества отвергает любимого человека...

Это единственное событие, которое можно отнести к само собой разумеющемуся.

Татьяна, тайна ее верности хорошо объясняет и героизм жен декабристов, и последующее поколение русских женщин, подруг «идеалистов 30–40-х годов» XIX века, не менее возвышенных, чем их мечтательные возлюбленные, но более решительных, талантливых не в одном лишь чувстве, но и в действии...

Объясняет она и наших современниц. Она объясняет их душевный мир, потому что она же и формирует его.

Несколько лет жила во мне, не давала мне покоя одна история, история отношения двух людей, наших современников, пока не вылилась в повесть о любви в письмах – «Удар молнии». И это повесть именно о любви при том ее понимании, которое было у Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты и – отвлечемся от литературных героев – у Петрарки в его поклонении Лауре, у Дидро в его верности Софи Волан, у Байрона, у декабристов, у Достоевского, Блока, Дзержинского. И у тысяч незнаменитых мужчин и женщин во всех странах во все века, которые ничуть не уступали великим мира сего в понимании, точнее, в переживании любви, потому что и для них была она не утехой и не бытом, а поиском великой истины в человеческих отношениях и битвой, порой трагической, за сокровища человечности.

Герой этой повести – поэт, переводчик. И очень мужественный человек (с пятнадцати лет он был неизлечимо болен), человек героической, беспокойной судьбы, который создавал новые высшие формы человеческого общения, облагораживал тех, кто жил рядом, с ним.

Его письма к любимой женщине, которые она передала мне после его смерти, обожгли меня навсегда. Он писал ей ежедневно, а порой и ежечасно, писал в том душевном состоянии, которое надо отнести к тайне личности, писал часто о том, что читать, должна – жив он или умер – она одна. Не рассказать о них я не мог, и как рассказать – долго не знал. Известно, что при создании статуи надо отсечь лишнее от камня; мне работать было больнее, потому что лишнего не было, а была неохватная человеческая боль, надежда, доброта и сострадание. И мужество.

Приведу здесь только одно его письмо.

«Общаться с миром, вселенной можно только путем общения с отдельным человеком. Общаясь с некоторыми другими людьми, я всегда общаюсь с каким-то мирком, то меньшим, то большим, иногда даже очень большим, но всегда, в конечном счете, замкнутым в себе, ограниченным. Общаясь же с Вами, общаешься с беспредельным.

Очевидно, это и есть любовь.

...Человек, дающий тебе это ощущение в объеме, которого ты просто не можешь вместить, – это именно ТВОЙ ЧЕЛОВЕК. Так вот для меня такой человек именно Вы. Почему?

Ну, буду говорить очень и очень объективно. Есть ли красивее Вас? Сколько угодно. Умнее? Сколько угодно. Добрее, порядочнее, трудолюбивее, аккуратнее, тактичнее, вежливее и т. д. и т. п.? Сколько угодно. Правильно? Правильно.

И тут же вся эта правильность идет к черту. Для меня Вы умнее, красивее, добрее, правдивее, лучше всех! Во всех других эти качества для меня, по сути, мертвы; в Вас они живы, они живут и во мне, заставляют и меня стремиться быть таким.

...Что у меня есть – Ваше, для Вас, во имя Вас. Потому что Вы – жизнь, любовь, вселенная».

Любовь торжествует над временем.

* * *

– Радость, помедли, куда ты летишь?

– В сердце, которое любит!

– Юность, куда ты вернуться спешишь?

– В сердце, которое любит!

– Сила и смелость, куда вы, куда?

– В сердце, которое любит!

– А вы-то куда, печаль и беда?

– В сердце, которое любит.

Р. Гамзатов. Перевод Н. Гребнева

Мещанство

– моральное качество, в общей форме характеризующее образ жизни и мышления, которому присущи ограниченность жизненных идеалов узколичными интересами, проявление трусости и приспособленчества в политическом отношении, ханжества в морали, вульгарности во вкусах.

Мещанство. Это слово когда-то обозначало сословие городских жителей – ремесленников, торговцев, а постепенно стало синонимом примитивности, мелкости, духовной неразвитости. Почему так получилось? Конечно, не все жившие когда-то ремесленники и торговцы были ограниченными, но ограниченность и бездуховность были типичными для многих из них – и название сословия стало символом этих качеств.

«Нет ничего пошлее мещанской жизни с ее грошами, харчами, нелепыми разговорами и никому не нужной условной добродетелью», – писал Чехов. Горький называл мещан «врагами свободно думающих и чувствующих людей, губителями жизни». Духовное мещанство ненавидели и ненавидят многие, но оно – зло, бороться с которым непросто. Давно нет ни ремесленников, ни торговцев, а мещанство с его нелепыми разговорами и условной добродетелью встречается.