Азартные игры высшего порядка - [15]

Не стоило даже и трепыхаться, оставалось дожидаться полиции прямо здесь, по соседству со «шкафом», однако Ларри Шанс принадлежал к числу тех, кто трепыхается до последнего. Поэтому он сел за руль и продолжил путь. Гнал на протяжении всего дня, а когда стемнело, заночевал прямо в машине, припарковав ее на стоянке возле отеля «Максима» (к слову, выбора — оставаться в машине или пойти ночевать в отель — у него не было). В тот день он и сделал первые удивительные открытия, касавшиеся пока только машины, приписав их вначале какому-то секретному экспериментальному оборудованию автомобиля. Во-первых, ему ни разу не пришлось останавливаться для подзарядки двигательных батарей: если верить индикатору мощности, застрявшему на максимуме, энергетические батареи машины просто не нуждались в подпитке. Когда же проголодался сам Ларри, то он обнаружил в мини-баре, опустошенном им еще с утра, консервированный обед — из двух вполне съедобных блюд, очень смахивающих на натуральные, плюс бутылка лимонада. Изменения, происходящие вне салона автомобиля, то есть в окружающем мире, ускользали вначале от его не пристального внимания. Ларри начал замечать их спустя примерно сутки, все более убеждаясь в отсутствии за собой полицейской слежки.

Черту он в первый раз проскочил, даже не подозревая о ее наличии. Точкой отсчета нового миропорядка стал для него отель «Максима», промелькнувший по ту сторону трассы: явление точной копии вчерашнего отеля на другой стороне не то чтобы поразило Ларри, тогда он, можно сказать, едва обратил на него внимание, зато впоследствии отель стал для него чем-то вроде приграничного столба — первым знаком, свидетельствующим о приближении к Черте. Что его тогда действительно удивило, так это поведение людей — коренных обитателей моста. Мост по обе стороны трассы был густо заселен, среди застройки попадались и небоскребы, где располагались в основном конторы и банки, имелись рестораны, кинотеатры, казино, деловые и увеселительные отрезки моста перемежались километрами жилых кварталов. Ларри не обращал внимания на людей до тех пор, пока они не начали выходить прямо на трассу — сначала поодиночке, а затем и большими группами. Точнее сказать, стаями. Одиночки вели себя более чем странно — бегали по дороге зигзагами, как зайцы, или бродили потерянно по проезжей части, словно отродясь не слыхивали ни о каких машинах, для которых и существовала эта проезжая часть. Ларри пришлось часто притормаживать, чтобы не переехать очередного психа. Было очевидно, что психов этих тянет друг к другу, потому что постепенно они группировались. Сбившись в стаю, люди утрачивали потерянный вид, становились более целенаправленными и агрессивными: вдоль дороги то и дело слышался звон разбиваемых витрин, затевались драки, пару раз Ларри останавливали, загородив ему дорогу, после чего машину окружали, однако никто из нападавших не смог подойти к ней ближе, чем на те же полтора метра. Потом он перестал останавливаться — просто сбрасывал скорость перед очередными толпами налетчиков, а те в свою очередь якобы вежливо расступались перед ним.

Так было поначалу, когда Ларри еще надеялся достичь материка и тогда уже разобраться в происходящем — радио-то в его машине отказало еще до всего, а потом вдруг заработало, но понесло что-то несусветное: увеселительные программы вперемешку с записями новостей каких-то доисторических времен, начиная, похоже, чуть ни с самого открытия на «планете» радиовещания.

Выключив радио и бросив машинально взгляд наверх, на информативную метку, чтобы узнать, сколько километров этого съехавшего с катушек моста ему еще осталось преодолеть до большой земли, он и обнаружил, что едет вовсе не из Америки в Европу, как он с самого начала предполагал, а наоборот, то есть уже назад — из Европы в Америку. Остановившись и обмозговав данную ситуацию, Ларри пришел к выводу, что перемена направления была не его случайной ошибкой, а чьим-то организованным актом, произведенным коварно под покровом ночи: пока Ларри мирно спал, местные приколисты, по которым давно уже плачет психдиспансер, отбуксировали его машину через дорогу. Правда, вывод этот прогибался в одном очень важном пункте: Ларри помнил, что припарковался он вечером у отеля и что отпарковался утром от того же самого отеля. Но тут ему припомнился точно такой же отель на другой стороне трассы — в этом, очевидно, и состоял весь их подлый план: два отеля-близнеца на противоположных сторонах, поди-ка догадайся, что заснул ты возле одного, а проснулся уже у другого — того, что напротив!

Склоняя поэтажно сквозь зубы этих сбрендивших идиотов — обитателей моста, Ларри развернул машину на встречную полосу и продолжил свой прерванный путь в Европу. Когда он вновь миновал отель «Максима», окна его первых этажей уже были выбиты и народ под веселый звон трудился над остальными этажами. Вскоре Ларри пересек Черту во второй раз, но опять же этого не заметил. Через какое-то время по другую сторону дороги явился отель-близнец, где работа по битью стекол велась с не меньшим энтузиазмом и уже почти подходила к концу. Стоит ли говорить, что когда взгляд его вновь обратился к дорожной справке, то она оповещала, сколько километров пути ему осталось проехать, чтобы попасть в Америку. Нет смысла описывать его недоумение и панику после этого открытия, тем паче что описанию они все равно не поддавались, стоит лишь упомянуть, что мимо двух отелей «Максима» он проехал в то утро еще не менее десятка раз, делая различные мелкие заметки, пока не уверился окончательно в том, что оба отеля являются на самом деле одним и тем же сооружением, а самого его, Ларри, в определенной точке пути разворачивает мгновенно на встречную полосу какой-то неведомой силой. Что это за сила и каков ее источник, ведомо было, очевидно, одному лишь дьяволу, Ларри же вынужден был просто признать факт ее наличия и осмысливать план своих дальнейших действий, считаясь с этим фактом. Надо отдать ему должное — с мечтой попасть в Европу Ларри расстался не сразу: он прорывался туда с завидным упорством в течение примерно еще двух суток, благо машина давала ему теперь не только кров, но и стол, причем то и другое бесплатно, как и — благодарение Небу! — возможность быстро передвигаться.