Аз-Зейни Баракят - [18]

Во-вторых, он сказал, что не страшится никого, кроме аллаха. Как он сможет предстать перед господом, не ведая о том, что кто-то из созданий господних терпел несправедливость от его, Аз-Зейни, помощников? Это для него невыносимо! Он даже слышать о подобном не может! И посему всякому подданному, который станет жертвой несправедливости, будь он бедняк или богач, живи он близко или далеко, надлежит обратиться к его, Аз-Зейни, заместителю, если обидчик не будет наказан после рассмотрения дела и выяснения правды.

В-третьих. Он сказал, что не станет все время проводить в Каире, а будет разъезжать по стране. Только сегодня ему добавили обязанности смотрителя мер и весов Гизы. Он будет ездить повсюду, то появляться, то исчезать, дабы знать, как живется народу. Что же касается его дома в Каире, то его двери открыты днем и ночью для каждого, у кого окажется дело к нему, Аз-Зейни. Он примет всякого, важного или не важного, независимо от его должности или звания. Тот же, кто творит несправедливость, должен понести наказание на виду у всех.

В-четвертых, и это особенно важно. В каждом квартале, сказал Аз-Зейни, на каждой улице, в каждой деревне, селении и в каждом поместье у него будут глаза, дабы узнавать о беззакониях, которые чинятся, и сообщать ему.

После выхода из Аль-Азхара он проехал сквозь толпу на высоком муле. Седло скромное. Чепрак обычный. Это вызвало одобрительные возгласы среди собравшихся. Люди говорили друг другу:

— Смотрите, вот каким должен быть справедливый правитель!

Он со свитой проследовал до рынка аш-Ширабшин, где певицы встретили его танцами, игрой на свирелях и бубнах. Из окон неслись приветственные возгласы и крики. Рядом с ним шли три его новых наместника, которых до сих пор ни один человек не лицезрел. (Ведется дознание о том, кто они.) У одного из них был меч, у другого — весы и гири, а третий размахивал большим свитком, который он время от времени целовал. В конце процессии шел Абдель-Азым-Меняла. Что касается Аз-Зейни, то он слегка кивал головой, и на лице у него было выражение смирения и благочестия.

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРВОЕ

Наши люди все до одного доносят о том, что некий студент из Аль-Азхара находился вблизи Аз-Зейни Баракята на протяжении всего пути следования процессии. Казалось, он был очень воодушевлен. Выяснилось, что именно он сопровождал Аз-Зейни из его дома в молельню шейха Абу-с-Сауда в Кум-аль-Джарех. Его имя — Саид аль-Джухейни.

ПРИМЕЧАНИЕ ВТОРОЕ

Когда процессия приблизилась к мечети аль-Хакема и оказалась перед воротами аль-Футух, откуда глазам проходящего открывается вид на стены тюрьмы «аль-Мукашшира» и ее верхний вход, откуда-то появилась полная пожилая женщина в старом черном покрывале, прошла через толпу, остановилась перед мулом Аз-Зейни и крикнула так громко, что обратила на себя внимание людей, находившихся там:

— Подлец, сын подлеца!

К ней бросились, но она растворилась, как крупинка соли в воде. Ее разыскивают, чтобы установить, кто она и откуда.

ПРИМЕЧАНИЕ ТРЕТЬЕ

Мы поручили одному из искусных соглядатаев, наблюдающих за Аз-Зейни, описать его точный портрет, который мы направим вам тотчас же после его завершения, чтобы вы ознакомились с ним и сделали необходимые выводы».

Закария выглянул сквозь резные ставни балкона. За окном была темная холодная зимняя ночь. Напротив светилось окно. Василя бодрствовала: надеялась, что он, может, неожиданно появится у нее. Этой ночью он не коснется ее груди, прекраснее которой он не видел за всю свою жизнь — таких одновременно упругих и мягких округлостей, нежных и крепких, трепещущих от страха и неги, отдающихся и ускользающих, приближающихся и отдаляющихся, податливых под ладонями его рук. Он хотел нетронутый плод. Так и договаривался с Арефом — шейхом рынка рабов. Ареф — один из его людей, и самый преданный из них. Появление Васили было для Закарии большой радостью. Прежде всего он удостоверился, что рабыня действительно прибыла из Византии, а не была подослана ему кем-нибудь из эмиров с тайной целью. Он провел с нею первую ночь, пребывая в саду блаженства, в который не ступал еще ни один смертный. Он видел миг первой сладкой боли, дрожь плоти и увлажнившиеся большие глаза. Он хотел оставить на несколько дней работу и побыть с ней, чтобы маленькими глотками пить сладкий нектар расцветающей жизни. Но нежданно-негаданно явился этот Аз-Зейни и оторвал его от сладких воздыханий и томлений. И вот перед ним дело, подобного которому он еще не встречал. Надо проявить осторожность и твердость. Потом будут говорить, что он действовал разумно и решительно. То, что он делает сейчас, станет путеводной звездой, маяком для его преемников.

Некоторое время назад он послал за шихабом Аль-Халяби. Сейчас он приготовит калам и чернила, которые высыхают и пропадают через определенное время, достаточное, чтобы письмо дошло до адресата и было прочитано. Потом чернила исчезнут, и бумага вновь станет чистой. А через два дня исчезнет и сама бумага, как исчезает утренний туман под яркими лучами солнца. Это было во времена султана Фараджа бен Баркука, когда некое письмо стоило главному соглядатаю головы. Сейчас никому из врагов Закарии не удастся обернуть против него ни одного сомнительного слова. Он долго спорил об этом с главным соглядатаем шаха Исмаила ас-Суфия. Будучи одним из самых знающих соглядатаев, тот утверждал, что для соглядатая лучше самому являться к эмирам, и устно докладывать то, что надо сообщить. Закария возражал ему: «А если какие-нибудь люди выследят тебя и убьют? Зато ничего не может стрястись, если писать чернилами, которые исчезают после того, как письмо достигло цели». Он не сказал главному соглядатаю шаха, что уже заполучил такие чернила. Он единственный пользуется ими, но не прибегает к ним по каждому пустяку. Главный соглядатай шаха отрицал существование подобных способов переписки, говорил, что время таких чернил еще не пришло. Однако в эту же ночь письма, написанные этими чернилами, будут доставлены от Закарии эмирам Канбеку, Канибаю, Каусуну, Туманбаю и всем остальным важным людям в государстве. Закария там укажет на все неподобающие дела Аз-Зейни, нарушающие установления, которым должен следовать хранитель мер и весов. Аль-Зейни перешел все границы, когда посмел назначить своих людей, которые должны следить и доносить обо всем только ему. Может быть, он хочет ввести новый порядок в этой службе? Кровь закипает в жилах у Закарии от гнева. Может быть, этот подлец знает, что сделал один махараджа в Индии? Тот не удовольствовался одной службой соглядатаев, а завел три, по числу своих наместников — каждый из них имеет свой штат осведомителей. Таким образом сохраняется равновесие и ни один из соглядатаев не может забрать все дела в свои руки. Такое устройство восхищает Закарию, в нем проявился изощренный ум махараджи. Закария уже подумывал отправиться в Индию ознакомиться с этой службой или послать туда одного из своих ближайших помощников, чтобы узнать о ней подробнее. Но ведь отъезд даже лишь его помощника вызовет кривотолки. Может быть, до султана уже дошли сведения об этой системе и он переносит ее в султанат? Вот где погибель для Закарии! Султан наверняка делает это не сам, а по чьему-то наущению. Но как Аз-Зейни узнал обо всем?