Азъ-Есмь - [20]

11 января 2012г.

P.S. В феврале 2012 года молодой инженер-медтехник по имени Юрий Будильников обслуживающий рентген-отделение Краснодарской 2-й горбольницы, обратился в Твиттере к губернатору Кубани с вопросом: как жить на 15 тысяч, подрабатывая при этом в 4-5 местах грузчиком?

Ответ Ткачева поразил простотой, добытой олигархо-чиновничьим опытом: бросить бюджетное место и «разгружать вагоны». При этом было особо подчеркнуто, что он, Ткачев, отвечает не как губернатор, а «как мужик мужику».

Реакция у публики оказалась примерно такой, как у Красной шапочки, что, услышав волка, покраснела и застыла как вкопанная. Правда кто-то из блоггеров вспомнил, что губернаторская племянница в 22 года стала миллиардершей, а экс-префект Северного округа Москвы Олег Митволь в радиоэфире дал рекомендацию: «Если у Ткачева что-то наподобие совести осталось, он должен в отставку подать немедленно...» Скажем кощунственно: ничего чрезвычайного не случится. Пояс невинности, подготовленный самой действительностью, надежно охраняет нашего Александра Николаевича на уровне самоощущения Ваксельберга. Или любого другого магната, причастного к производству инвестиционно-народного фарша.

См. «Кубанский курьер».

2012. №8, С. 3.

Ирреволюция подлых

1.

Демократия – власть общественного договора (Руссо), охлократия – власть толпы (Гоббс), понерократия – власть подлых. Или – gemeine Turannei der Schlechteraten, как выразился Виламовиц.

2.

«Болотно-сахарные» волнения напоминают не столь далекие времена, а именно начало 90-х, когда Манежная площадь, Цветной бульвар, проспект Калинина, Горбатый мост превращались в клинику. Однако, как ни измордованы и безнадежны были фатальные «совки», шулерски выводимые Собчаком, Станкевичем, Березовским и иже с ними на уличные подмостки, во всех этих нравственно-покоробленных и физически надорванных людях была живая душа. А душа нынешних «рассерженных» и «сытых» – душа мертвая.

В 1975 году в издательстве «Прогресс» вышла книга молодого французского писателя П. Лэне «Ирреволюция». Этого слова в нынешних словарях найти невозможно, ибо понятие, заключенное в данном термине, восходит к рубежу 60-70 гг. прошлого века и воспроизводит духовное состояние квази-радикальной молодежи, терзающейся на дыбе либерально-буржуазной стагнации. Попытку определения этого состояния и фиксирует лирический герой Лэне, как бы в общем виде формулируя стремление конформиста-буржуа к пересозданию себя и самопревращению «не в того, кто он есть». «Что мне нужно и в чем моя болезнь?» – спрашивает гипотетический бунтарь Лэне. И, включая в смутный «революционный активизм» дорогие машины, напитки, наркотики, отвечает: «Революция… где «освобождение», «эмансипация», «спонтанный секс» переплетены. А протест – такая «вещь в себе», которая не делает тебя беднее, зато сбивает «прирученных» с пути и приобщает к «методу Иисуса», то есть к методу любви, требующему «свежей крови». Проще, нужна революция, которая, став чересчур сложной, превратилась в ИРРЕВОЛЮЦИЮ…»

Образ Ирреволюции, возникшей на «могиле революции», «ведет» философскую и духовно-нравственную тему П. Лэне через все повествование, и без каких-либо оговорок «запечатляется» в таком опосредованно-объяснительном пассаже: «Ирреволюция – полное противоречий движение, одержимое столь глубокой, можно сказать, тотальной тревогой и критикой, что сами эти тревога и критика не могут устоять перед собственной едкостью и – растворяются в кислоте претензий, самоуничтожаются…»

Ирреволюция – как своего рода поп-паблисити или «бестиарий» захватили внимание и других европейских литераторов. Вслед за Лэне ей посвятили свои книги К. Блом («Баловни судьбы»), С. Ариэр («Стать другим…»), М. Кристенсен («Каким ты нужен…») и – практически довели до гипер-анемии модель буржуазного протеста, ибо пропустили его через «иллюминат» предельно «крезанутых» конфликтов. Таких, как конфликт между геями и лесбиянками, дохлыми догмами и постмодернистским кайфом, порно-фашизмом и офисной олигархией, сверхчеловеком и «ползучей» толпой. И, наконец, между правом основать свою собственную страну и правом применять «умное» оружие против «трясины» выживающих и суррогатного неолита…

3.

Наши дни оказались поражены проспектами перемен, унаследованными от ирреволюционных «нарезок» западного бюргерско-профанического бума. Речь идет о концепте Анатолия Александровича Собчака, прорастившего одновременно как наш замечательный дуумвират, так и его не менее замечательных оппонентов. И – как бы задавшего наперед ту сусально-паралитическую проекцию лицемерной игры, что мы в сей час наблюдаем.

В телестудии Первого ТВ-канала в последний день февраля 2010 года, отмечавшей 10-летие со дня ухода Собчака, собралось все, что на тот момент являло Анатолия Александровича: вдова Людмила Нарусова, дочь Ксюша, странновато-андрогинный крестный сын Станислав, друг семьи актер Михаил Боярский и Роман Виктюк, всегда готовый извлечь из своей избирательной памяти 1001 метафору для обозначения однополой любви. Ведущий Андрей Малахов, обретший профиль Леонида Каневского, напомнил пост-заповедной ТВ-публике, что Собчак, снискавший имя «последнего демократа», именно таковым и является, ибо первым в нашем оглядчиво-свободолюбивом сообществе сказал решительное «Да» Макдоналдсу и решительное «Нет» Мавзолею.