Аз есмь царь. История самозванства в России - [84]

ГЕРОИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Двадцать третьего февраля 1935 года Советская страна, как водится, отмечала день Красной армии. В честь праздника газета «Северо-Кавказский большевик» поместила на своих страницах портрет Анки-пулеметчицы и опубликовала ее ранее не издававшиеся воспоминания. Читатели могли гордиться: в их края приехали Анка и Петька с матерью. Анка в сопровождении первого секретаря райкома партии товарища Челяна посетила ряд колхозов, где поделилась с работниками воспоминаниями о Гражданской войне. Цветы, застолья, и так шесть недель подряд. Увы, в центральном аппарате НКВД в Москве тоже читали провинциальную прессу. На место выехали инспекторы, и через какое-то время газеты сообщили, что 1 апреля (!) были разоблачены трое самозванцев, выдававших себя за боевых товарищей Чапаева. По сравнению со «свитами» самозванцев XVIII века не хватало только самого Василия Ивановича.

Мнимая Анка-пулеметчица была арестована, но куда делась настоящая? В энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» можно прочитать краткую справку: «Попова Мария Андреевна (1896–1981), участница Гражданской войны. Член Коммунистической партии с 1918. Из крестьян <…>. Участвовала в боях в качестве медработника, а иногда – пулеметчика <…>. Награждена орденом Красного знамени <…>. Послужила прообразом Анки-пулеметчицы в книге Д. А. Фурманова „Чапаев“ и в одноименном кинофильме». После фильма Анка стала образцовым героем для воспитания подрастающих поколений. Изложу здесь вкратце, что мне рассказал в 1990 году бывший аппаратчик из Отдела пропаганды ЦК КПСС. У Поповой были близкие отношения с бывшим командиром дивизии, где во время Гражданской войны она служила медсестрой. Став важным чином в Красной армии, он выхлопотал ей орден Красного знамени. Она везде представлялась Анкой-пулеметчицей. Однако были еще живы несколько ветеранов 25‐й дивизии, в том числе генерал Николай Михайлович Хлебников. Они писали в ЦК, что Попова не была ни Анкой, ни пулеметчицей. Но ее имя уже так громко гремело повсюду, успех был столь оглушителен, застолья, торжества, статьи, вечера в ее честь приобрели такой размах, что голоса нескольких скептиков тонули в общем хоре. Однако под давлением бывших бойцов 25‐й дивизии ЦК создало комиссию для расследования дела, установившую, что Попова, хоть и была ветераном Гражданской войны, никогда не сражалась под началом Чапаева8. Ей пришлось подписать обязательство больше не выдавать себя за Анку. Но поздно: Попова была всюду востребована. Она щедро делилась воспоминаниями о прошлом, почерпнутыми из известного фильма, который благодаря этому обстоятельству приобрел в глазах миллионов советских людей статус «подлинного». В 1954 году мой собеседник был вынужден опять вызвать ее в ЦК и попросить остановиться, дав ей подписать новое обязательство. Но она уже попала в «Военную энциклопедию»… В 1977 году во время телепередачи, посвященной 60-летней годовщине Октября, она объявила бравшему у нее интервью журналисту, что это она сочинила самые известные песни о Чапаеве. Эта версия широко распространилась в печати. «К тому времени я уже ушел на пенсию, – продолжал мой собеседник, – но я все-таки решил позвонить в ЦК. Там мне ответили: „Брось! Она же ненормальная“». И в энциклопедии снова вышла статья о Поповой.

ГЕРОИ ВОЙНЫ

На военном поприще можно было добиться чинов, которые давали право на кое-какие привилегии – дефицитные продукты, приоритет при получении квартиры, покупку машины вне очереди… В 1943 году, в разгар Великой Отечественной войны, президиум Верховного совета выпустил указ, предусматривавший трехлетний тюремный срок за незаконное ношение орденов. В 1985 году вполне подлинный ветеран Отечественной войны, у которого украли наградные листы, написал письмо в газету, прося «не принимать его за самозванца», пока Минобороны еще не выдало ему копию документов. Движение ширилось: некий «герой войны, летчик-ас» на деле оказался уголовником; вслед за ним разоблачили другого «героя» – коллаборациониста и полицая, работавшего на немецких оккупантов; наконец, Афганская война тоже породила лжеветеранов, имевших право на определенные льготы. В сентябре 1958 года Рафаил Ефимович Мильман (он же Романовский), тридцатидевятилетний уроженец Одессы, провел несколько литературных вечеров в нескольких минских гарнизонах и школах в качестве участника Государственного эстрадного ансамбля Белорусской ССР. Его представили как «артиста и писателя», но поскольку он был также «бывшим советским разведчиком», то охотно рассказывал, как во время войны ходил за линию фронта, выполняя задания на территории, оккупированной врагом. Чуть ранее, в июне 1957-го, Мильман заключил контракт с государственным издательством Украины (затем еще один контракт с министерством образования Литовской ССР) на книгу о жизни советских руководителей центрального и регионального уровней и о председателях колхозов, славных строителях социализма. Чиновники, у которых он бывал, предоставляли в его распоряжение служебные машины, машинисток, стенографисток… Кроме того, к нему в карман перетекали огромные деньги, так как он, ссылаясь на свои связи в Москве, вызвался поставлять грузовики для предприятий, которые особенно остро в них нуждались, и легковые машины для богатых провинциалов, которые мечтали их заполучить. Благодаря знакомствам в «Правде» Мильману удалось устроиться в кремлевскую канцелярию и назначать встречи с важными шишками, которые не посмели бы ему отказать, зная, что им звонят из Кремля. Опьяненный успехом, он совершил грубую ошибку: не забрал партбилет из ресторана, где оставил его в залог, не оплатив счет за обед… Он был исключен из партии. МВД начало собирать на него материал, объединив все его аферы в одно дело, и Мильман был арестован.