Аз Бога ведаю! - [37]

В этом заключалась тайна Знаний, однако Великие Таинства имели суть иную: лишь избранный народ мог ведать бога. И никогда во веки, как бы ни тягался, не мог с ним сравниться ни грек, ни перс, ни солнечный араб, ни гордый славянин. О диких же народах и вовсе нет речи. Только несмысленный профан может возомнить, что подобное мироздание можно перестроить, что стены рукой человеческой он обратит в кровлю, окна – в двери. О, глупцы! Сотворенный всевышним храм этот неприкасаем, и всякий, кто возьмет камень из его стены, пожнет вселенский хаос. Пусть же все слепцы изведают тепло, исходящее от солнца, пусть все темные народы увидят отблески света, но никогда и никому не зреть, как оно всходит, движется по небосклону. Что явно для господних избранников-пастырей, должно мыслиться сакральным для стада.

Скоту щипать траву, склонив голову к земле.:.

Многие Таинства изведал каган, кормясь от мудрецов. Но одно оставалось не открытым до поры, покуда не взойдет он на трон: лишь после венчания открывался путь под купол башни. Там, под звездою, озарявшей Саркел, находился Венец Великих Таинств. Мудрецы, предупреждая его, говорили, что он может войти под купол, а может и не входить, если не испытает желания. От этого ничего не прибудет и ничего не убудет. Однако если каган решится подняться в подзвездное пространство, то испытает искушение Венцом Великих Таинств. Мол-де, все, что позришь там, не принимай за диво или наземное чудо. Великое да уместится в малом, а малое – в великом!

Как было не взойти, если подзвездный мир манил и прельщал ум, словно запретный плод в райском саду? И вот, дождавшись часа, только что повенчанный, на трон Великий каган перешагнул заветный порог. Он ожидал позреть великое – собрание древних манускриптов, неведомые ему записи на стенах, излагающие высшие истины, наконец, изваяния из камня или золота или вообще нечто непознанное, неподвластное разуму. Но то, что он увидел, заставило его замереть на месте, как вора, а затем испустить крик страха и изумления. Каган опомнился и низко поклонился по ритуалу, отвел взгляд. Перед ним был рохданит – Великий мудрец, знающий Пути божьи. Воистину говорили – великое да уместится в малом! Не сияющая звезда у горла, так бы никогда не признать в маленьком неопрятном человечишке того, пред кем преклонялись все учителя кагана в Иудее. Ко всему прочему, рохданит был неприятен лицом и хромоног, с покатых плеч свисал засаленный хитон, из-под которого торчали грязные босые ноги, на голове – шерстяной платок, побитый молью, седые пейсы засижены мухами. Но звезда рохданита блистала, как молния! Была она чиста, непорочна и, как всякое золото, внушала доверие. Великий мудрец вкушал рыбца, издающего зловоние.

– Вкуси со мной, – бесхитростно предложит рохданит и указал на стол. – Присядь… Если вознамерился взойти под купол, знать, голоден. Попотчую, чем бог послал.

Каган знал, что и трапеза эта есть ритуал, поскольку, что бы ни свершалось под звездой, все имело ритуальный, магический смысл, неведомый профанам. Богоподобный каган отщипнул рыбца и с трудом проглотил – пересохло в горле. Рохданит же, заметив это, всплеснул руками:

– Ах, беда! Мне бы прежде воды подать – я яства предложил. Подожди, сейчас…

Звездой своей посверкивая, он вытащил лохань с водой и ноги опустил, побулькал.

– Не почти за труд…

Каган в сей же миг присел перед рохданитом и трепетной рукой омыл худые ступни. Пока же он трудился, на голове своей ощутил руку Великого мудреца, от которой исходил огонь – то ли венец, то ли каленый обруч сковал виски и лоб. Свет перед очами колыхнулся и стал меркнуть.

– В глаза смотри! – приказал рохданит и вздернул подбородок кагана.

И он посмотрел…

Перед ним остался прежний рохданит – засаленный хитон, рыбьи кости в бороде, – но очи видели прекрасный лик! Он источал запах мирра – дух божественности. Слепила звезда у горла!

Великое да уместится в малом!

Изумленный каган оцепенел на миг, как недавно, пораженный срамом и мерзостью подзвездного владыки.

– Ну что, прозрел, слепец? – его благодушный голос замыкал уста. – Не отвечай… Ты получил Венец Великих Таинств. Не верь своим глазам, когда восходишь под звезду! Что увидишь здесь – все истинно, ибо отсюда я управляю миром. Пусть теперь дух твой очистится от скверны. Испей этой воды. Взалкай священной влаги! Ты ведь желал испить?

Великий мудрец толкнул к нему лохань. Каган приложился и стал пить. Скверная вода казалась ему сладчайшим медом и не усмиряла жажды. Он выпил всю лохань до дна, после чего рохданит поставил его на ноги, снял с полки два сосуда и щедрой рукой помазал кагана – лоб, горло, руки и ноги. После этого достал из старого сундука одежды – голубой хитон.

– Прими мой дар, но не носи его, а надевай, когда будешь ко мне являться. Ну и потом, когда придет твой смертный час, обрядишься, чтобы предстать перед богом Яхве.

– Повинуюсь, – проронил каган, принимая одежды.

Закончив ритуал, подзвездный владыка вновь стал есть рыбца.

– Ну, говори, все ли ладно в государстве? Тут богоносный на миг очнулся. , – На Севере заря восстала! Столп света!

– Наблюдал, – проронил рохданит, поедая рыбца. – Не в первый раз наблюдал… Но утром заря все равно взойдет на Востоке.