Айвазовский - [69]
— Поймите, Юлия, — объяснял он жене, — как же я могу оставаться здесь, когда числюсь живописцем Главного морского штаба…
— Вот и следуйте примеру штабистов, — возражала Юлия Яковлевна, — сидите в тылу… К тому же напомню вам распоряжение, по которому вы были причислены к Главному морскому штабу. Там сказано — «звание сие считать почетным…» Ни к чему это звание, друг мой, вас не обязывает, раз оно почетное…
Айвазовский не стал продолжать спора. Только махнул рукой. А слуге приказал, чтобы он все приготовил в дорогу. Когда на другой день он, попрощавшись с родными, подошел обнять Архипа, старик сказал ему:
— А со мной зачем прощаться? Неужто ты думал, Иван Константинович, что с крылечка помашу тебе и в дом возвращусь… Нет, плохо ты меня знаешь… Коли в тебе сердце горит и ты так и рвешься в Севастополь, то что же должна чувствовать старая матросская душа?.. Уж лучше вместе поедем. Поди, найдется мне место при тебе… Да что тут мудрить! — рассердился вдруг Архип. — Мне прежнюю свою службу выполнять надо, какую назначил мне сам адмирал Михаил Петрович Лазарев: оберегать живописца Айвазовского…
Сперва Айвазовский даже немного растерялся, а потом серьезно объявил:
— Ну что ж, собирайся в дорогу.
— Я сундучок еще с вечера приготовил…
Весть о присутствии в Севастополе прославленного художника быстро разнеслась среди защитников города. В первый же день его увидели на Малаховом кургане с Нахимовым и Корниловым. Вслед за Айвазовским неотступно следовал старый матрос-инвалид.
Кругом шла кипучая работа по укреплению оборонительной линии. Корнилов рассказывал Айвазовскому о неутомимости Тотлебена и его рабочих, которым зачастую приходится трудиться под неприятельским огнем. Айвазовский слушал адмирала, делая зарисовки в альбоме. Потом Корнилов обратил внимание художника на неприятельские насыпи, которые строились по ночам, а днем наши пушки разбивали их. Как раз в это время возникла артиллерийская перестрелка. Французы и англичане среди бела дня стали возводить насыпи в своих параллелях. Севастопольцы решили помешать им и открыли огонь. Началась артиллерийская дуэль. Засвистели ядра…
Архип стоял чуть поодаль, с болью в сердце глядя на верхушки матч затопленных кораблей. Неожиданно он узнал мачту «Силистрии».
— Иван Константинович, взгляни, вон наша «Силистрия»…
Старик не договорил и упал. Ядро, пролетевшее возле Корнилова, Нахимова и Айвазовского, раздробило матросу крестец и единственную ногу.
Айвазовский кинулся к Архипу. А он, собрав последние силы, сказал пытающемуся поднять его Айвазовскому:
— Не горюй, Иван Константинович… Смерть досталась мне матросская… Это лучше, чем помереть от болезни в постели. А ты не задерживайся, езжай отсюда… — Язык уже плохо повиновался старику, но он успел сказать Нахимову и Корнилову, склонившимся над ним:
— Богом прошу вас, господа адмиралы, отправьте его отсюда!.. Он видел Севастополь, теперь нужно, чтобы внуки наши увидели защитников Севастополя на картинах его…
Старик потерял сознание. Когда его привезли на перевязочный пункт, он был уже мертв.
Только два дня провел Иван Константинович в Севастополе. Бомбардировка все усиливалась, и Корнилов понимал, как важно сохранить жизнь художника. Пришлось подчиниться приказу адмирала и покинуть осажденный город.
Едва Айвазовский успел вернуться в Харьков, как его догнала страшная весть: пятого октября на Малаховом кургане был убит Владимир Алексеевич Корнилов.
В этот день неприятель с половины седьмого утра обрушил шквальный огонь на Севастополь. Первые снаряды обрушились на Малахов курган. Корнилов сразу поспешил туда. Он появился на четвертом бастионе среди града ядер. Переходя от орудия к орудию, ободрял матросов и солдат. Потом спустился под бомбами с холма, задержался на пятом бастионе, где действовал Нахимов. Побывав на шестом бастионе, Корнилов, весь забрызганный кровью и глиной, но невредимый, снова вернулся на Малахов курган. Он предполагал, что огонь, направленный преимущественно на четвертый бастион, свидетельствует о том, что французы хотят штурмовать его. И тут в двенадцатом часу дня смерть настигла его. Ядро ударило в нижнюю часть живота. Когда подбежали поднимать его, он произнес:
— Отстаивайте же Севастополь!..
На перевязочном пункте к нему вернулось сознание, и он еще некоторое время жил. Окружавшим его Корнилов сказал:
— Не плачьте… Смерть для меня не страшна… Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна.
За минуту до смерти ему сообщили, что сбиты английские орудия. Умирающий Корнилов прошептал:
— Ура!.. Ура!..
Это были его последние слова.
Во многих картинах воссоздал Айвазовский героические дни Севастопольской обороны…
Ясный летний догорающий вечер, но небо над городом затянуто клубами порохового дыма. Идет артиллерийская дуэль между союзным флотом, стоящим вдали на рейде, и севастопольскими береговыми батареями. На переднем плане картины пленные французы под охраной русского конвоя. Эту картину Айвазовский написал в 1859 году и назвал «Осада Севастополя».
Всю жизнь художник возвращался к изображению событий тех героических и грозных дней. Среди полотен Айвазовского, посвященных Крымской войне и обороне Севастополя, выделяются «Гибель английского флота у Балаклавы», «Буря под Евпаторией», «Переход русских войск на Северную сторону», «Оборона Севастополя».
Вагнер Лев Арнольдович, Григорович Надежда Семеновна. Повесть о художнике Айвазовском.Знаменитый русский художник Иван Константинович Айвазовский создал около 6000 картин и почти все они — о море.Многие произведения художника обрели мировую известность и наряду с картинами русских художников-классиков Брюллова, Репина, Сурикова, Левитана и других составляют славу и гордость русской живописи XIX века.Книга «Повесть о художнике Айвазовском» рассказывает о жизни и творчестве этого замечательного русского живописца-мариниста, о том, как он создавал свои марины, обогатившие сокровищницу русской культуры.
В этой книжке — три короткие повести о выдающихся произведениях русской живописи: «Последний день Помпеи», «Явление Христа народу» и «Захарка».Со страниц книжки встают образы великих русских художников Карла Брюллова, Александра Иванова, Алексея Венецианова.По-разному сложилась их судьба…Повести воспроизводят историю, быт, культуру того времени, они дают представление об основных путях развития русского искусства первой трети XIX века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Писатель Анри Перрюшо, известный своими монографиями о жизни и творчестве французских художников-импрессионистов, удачно сочетает в своих романах беллетристическую живость повествования с достоверностью фактов, пытаясь понять особенности творчества живописцев и эпохи. В своей монографии о знаменитом художнике Поле Сезанне автор детально проследил творческий путь художника, процесс его профессионального формирования. В книге использованы уникальные документы, воспоминания современников, письма.
Книга посвящена одному из популярных художников-передвижников — Н. А. Ярошенко, автору широко известной картины «Всюду жизнь». Особое место уделяется «кружку» Ярошенко, сыгравшему значительную роль среди прогрессивной творческой интеллигенции 70–80-х годов прошлого века.
Книга посвящена замечательному живописцу первой половины XIX в. Первым из русских художников Венецианов сделал героем своих произведений народ. Им создана новая педагогическая система обучения живописи. Судьба Венецианова прослежена на широком фоне общественной и литературно-художественной жизни России того времени.
