Айвазовский - [112]
Не успели еще просохнуть краски на этом полотне, как Иван Константинович начал новую картину, которая должна была изобразить один из моментов греко-турецкой войны. Айвазовский задумал показать момент взрыва турецкого военного корабля греческими повстанцами. Старый маэстро вдруг необыкновенно ясно вспомнил те бесконечно далекие дни, когда он, маленький мальчик, рисовал на свежевыбеленном заборе в одном из глухих феодосийских переулков героев греческого восстания — Канариса, Миаули, Баболину и как рыжеусый полицейский выследил его тогда по приказу Казначеева, заинтересовавшегося неизвестным заборным художником… Да, как бы в память тех далеких детских лет напишет он сегодня картину о героическом подвиге бесстрашного Константина Канариса, взорвавшего турецкий адмиральский корабль у острова Хиос.
Как легко и хорошо работается ему сегодня! Вчера не пришлось работать, нужно было поехать в Шейх-Мамай посмотреть, какие картины взять с собой в Италию. Но так было велико нетерпение скорее начать задуманную работу о взрыве турецкого корабля, что он не остался ночевать в имении и вернулся в Феодосию. Двадцать пять верст в Шейх-Мамай и двадцать пять обратно в один день… В Феодосию он приехал усталый, но сегодня утром встал, полный сил.
Вот уже детально проработаны пламя и клубы дыма взорвавшегося корабля, находящегося в центре композиции. Он наметил и лодку греческих повстанцев, удаляющуюся от корабля, и вдали гористый остров с виднеющимися у подножия гор зданиями города…
Но вдруг его неудержимо потянуло на улицы Феодосии. Такого с ним во время работы еще не случалось. Так захотелось обойти места, связанные с босоногим детством… Надо, надо пойти посмотреть домик отца, давно уже он там не был… И старушку Гарибальди нужно заодно навестить, напомнить, что он не забывает ее…
А картину допишет завтра. Совсем немного осталось: только придать более определенную форму лодке и изобразить в ней фигурки греческих патриотов, уточнить формы горы и построек у ее подножия… А сейчас он пойдет прогуляться. Хотя время для прогулки еще не наступило…
…Иван Константинович долго гулял по городу и чувствовал особую радость и приподнятость духа. К вечеру стало прохладно. Море было тихое, а небо чистое и ясное. Иван Константинович вышел проститься на ночь с морем — так он делал всегда. Сегодня он задержался здесь дольше обычного. Наконец, подавив в себе внезапный глубокий вздох, медленно повернул к дому. Но на спокойное море вдруг набежала рябь, ветер поднялся, и волны со стоном устремились к берегу. Айвазовский вернулся назад. Набежавшие волны с тревожным шумом ложились у его ног. Потом опять все стихло. Ему показалось, что море не хочет отпускать его, хочет что-то поведать ему…
После вечернего чая Иван Константинович долго не уходил с балкона. Он думал о картине «Взрыв турецкого корабля». Завтра он ее закончит. Ему страстно хотелось, чтобы скорее прошла ночь, началось утро, чтобы можно было снова вернуться к краскам, кистям, к неоконченной картине.
В доме все уснули, а он сидел на балконе. Весеннее ночное небо было прозрачно. Луна и одинокие крупные звезды кротко смотрели на город, холмы и на море. Сильно пахло морем и сиренью. Этот запах напомнил ему тугие душистые ветви сирени в царскосельском парке. В аллеях парка все напоминало о Пушкине, о юности, о весне…
Иван Константинович вспомнил весны в Петербурге, когда учился в Академии художеств. По ночам он бродил с друзьями по городу. Они делились тогда своими мечтами, читали стихи Пушкина. Петербургская весна пленяла своей холодной, горделивой, чистой красотой.
Как давно это было… А как будто вчера…
Легкий свежий ветерок с моря повеял в лицо, ласково коснулся увядших щек, глубоких морщин. А ему показалось, что это ветер давних весен прилетел и далекая юность шлет ему привет из туманной дали былого. Айвазовский поднялся и еще раз окинул благодарным, взглядом ночной берег и начавшее светлеть весеннее небо.
Потом ушел в кабинет, сел в кресло и долго прислушивался к шорохам ночи, к говору волн, набегавших на берег… Незаметно задремал… Ему казалось, что он в лодке. Море слегка волнуется, все дальше и дальше отходит берег. Только дом его еще виден. Но вот и он скрылся из глаз… Все скрылось из глаз. Одно море кругом… Волны зашумели. Они уносят его лодку все дальше и дальше… Он вскрикнул и потянулся к веслу… Это рука его судорожно рванула звонок…
Звонок разбудил уснувший дом. Когда вбежали к Ивану Константиновичу, он уже был мертв. Смерть наступила внезапно…
В траур оделась Феодосия. Хотя художник был стар, но весть о его смерти словно громом поразила всех. Казалось немыслимым, что Феодосия может жить без Айвазовского. Жизнь в городе остановилась: в учебных заведениях прекратились занятия, закрылись магазины, умолк базар, этот никогда несмолкающий человеческий улей. А к дому художника шли толпы плачущих людей с цветами, венками. Беспрерывно доставлялись телеграммы из Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Тифлиса, Севастополя, Симферополя, Ялты, Парижа, Вены, Берлина, Рима, Флоренции, Амстердама… А он лежал в огромном со стеклянным потолком зале картинной галереи среди, своих творений, и лицо его было спокойное, светлое… Тихо проходили мимо люди, вглядываясь в это лицо великого труженика и благородного гражданина. Рыдали у гроба дочери и внуки художника. Стояла окаменевшая Анна Никитична.
Вагнер Лев Арнольдович, Григорович Надежда Семеновна. Повесть о художнике Айвазовском.Знаменитый русский художник Иван Константинович Айвазовский создал около 6000 картин и почти все они — о море.Многие произведения художника обрели мировую известность и наряду с картинами русских художников-классиков Брюллова, Репина, Сурикова, Левитана и других составляют славу и гордость русской живописи XIX века.Книга «Повесть о художнике Айвазовском» рассказывает о жизни и творчестве этого замечательного русского живописца-мариниста, о том, как он создавал свои марины, обогатившие сокровищницу русской культуры.
В этой книжке — три короткие повести о выдающихся произведениях русской живописи: «Последний день Помпеи», «Явление Христа народу» и «Захарка».Со страниц книжки встают образы великих русских художников Карла Брюллова, Александра Иванова, Алексея Венецианова.По-разному сложилась их судьба…Повести воспроизводят историю, быт, культуру того времени, они дают представление об основных путях развития русского искусства первой трети XIX века.
Воспоминания Е.П. Кишкиной – это история разорения дворянских гнезд, история тяжелых лет молодого советского государства. И в то же время это летопись сложных, порой драматических отношений между Россией и Китаем в ХХ веке. Семья Елизаветы Павловны была настоящим "барометром" политической обстановки в обеих странах. Перед вами рассказ о жизни преданной жены, матери интернациональной семьи, человека, пережившего заключение в камере-одиночке и оставшегося верным себе. Издание предназначено для широкого круга читателей.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Книга рассказывает о писательской, актерской, личной судьбе Мольера, подчеркивая, как близки нам сегодня и его творения и его человеческий облик. Жизнеописание Мольера и анализ пьес великого комедиографа вплетаются здесь в панораму французского общества XVII века. Эпоху, как и самого Мольера, автор стремится представить в противоречивом единстве величия и будничности.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
Книга посвящена замечательному живописцу первой половины XIX в. Первым из русских художников Венецианов сделал героем своих произведений народ. Им создана новая педагогическая система обучения живописи. Судьба Венецианова прослежена на широком фоне общественной и литературно-художественной жизни России того времени.
