Айсберг - [14]

До смерти перепуганного ученого не понадобилось уговаривать. Он схватил нейлоновую ткань, отчаянно сжал и повис; он висел целую минуту, дожидаясь, чтобы сердце вернулось почти к нормальному ритму. Со страхом посмотрел в сторону и увидел то, чего не зафиксировали остальные чувства: край ледяного обрыва упирался ему в живот в районе пупка.

— Когда придете в себя, — спокойно, но с заметным напряжением сказал Питт, — попытайтесь подтянуться ко мне.

Ханневелл покачал головой.

— Не могу, — хрипло сказал он. — Могу только держаться.

— Опору для ног можете найти?

Ханневелл не ответил. Только снова покачал головой.

Питт пригнулся к своим вытянутым ногам и крепче взялся за куртку.

— Мы остановились благодаря каблукам из твердой резины, но без стальных подков. Лед вскоре может обломиться вокруг них. — Он улыбнулся Ханневеллу. — Не делайте резких движений. Сейчас вытащу вас на край обрыва.

На этот раз Ханневелл кивнул. Живот у него ныл, кончики израненных пальцев болели, на покрытом потом лице были написаны ужас и боль. Только одно проникало в его окутанный ужасом мозг: решительность во взгляде Питта. Ханневелл смотрел на это спокойное лицо и чувствовал, что внутренняя сила и уверенность Питта находят отклик в его испуганном сознании.

— Хватит улыбаться, черт побери, — сказал он, — начинайте наконец тащить.

Осторожно, дюйм за дюймом, Питт начал вытаскивать Ханневелла. Прошло шестьдесят мучительных секунд, прежде чем голова Ханневелла оказалась между колен Питта. Тогда Питт по очереди разжал руки, выпуская куртку, и подхватил Ханневелла под мышки.

— Это была легкая часть, — сказал он. — Теперь предстоит потрудиться вам.

Руки Ханневелла освободились, и он вытер рукавом мокрое лицо.

— Не могу ничего обещать.

— Измерительный циркуль с вами?

Несколько мгновений на лице Ханневелла было недоумение.

Потом он кивнул.

— В нагрудном кармане.

— Хорошо, — сказал Питт. — Теперь переберитесь через меня и вытянитесь во весь рост. Когда ваши ступни окажутся на моих плечах, вонзите циркуль в лед.

— Питон! — неожиданно понял Ханневелл. — Вы чрезвычайно изобретательны, майор.

Ханневелл полз по лежащему Питту. Он пыхтел, как локомотив, поднимающийся на скалистые горы, но сумел справиться. Потом — Питт прочно держал его за лодыжки — Ханневелл достал циркуль, которым обычно измерял расстояние на карте, и глубоко вонзил в лед.

— Готово, — выдохнул он.

— Теперь повторим, — сказал Питт. — Держаться можете?

— Только побыстрей, — ответил Ханневелл. — У меня руки почти отнялись.

Осторожно, на всякий случай упираясь одной пяткой в лед, Питт проверил, насколько надежно выдерживают его вес ноги Ханневелла. Циркуль держал хорошо. Двигаясь быстро и гибко, как кошка, Питт прополз мимо Ханневелла, почувствовал, как его руки нащупывают край, за которым склон выравнивается, и выбрался на безопасное место. И не стал тратить ни секунды. Ханневеллу показалось, что в тот же миг Питт бросил ему из вертолета нейлоновый шнур. Полминуты спустя бледный и усталый океанограф сидел на льду у ног Питта.

Ханневелл с облегчением вздохнул и посмотрел Питту в лицо.

— Знаете, что я прежде всего сделаю, когда мы вернемся к цивилизации?

— Да, — с улыбкой ответил Питт. — Закажете мне лучший обед в Рейкьявике, скупите столько спиртного, сколько я смогу выпить, и представите меня чувственной грудастой исландской нимфоманке.

— Обед и выпивка за мной — я перед вами в долгу. А вот нимфоманку обещать не могу. Я так давно не имел дела с женскими чарами, что, боюсь, утратил навык.

Питт рассмеялся, стиснул плечо Ханневелла и помог ему встать.

— Не печальтесь, старый друг. Девушки — моя сфера. — Он неожиданно смолк, потом резко сказал: — У вас руки выглядят так, словно вы держали их на точильном камне.

Ханневелл поднял руки и равнодушно посмотрел на окровавленные пальцы.

— На самом деле все не так плохо. Немного обеззараживающего, маникюр — и они будут как новые.

— Идемте, — сказал Питт. — В вертолете есть аптечка. Займусь вашими пальцами.

Немного погодя, когда Питт затянул последний бинт, Ханневелл спросил:

— До того как я поскользнулся, вы нашли признаки туннеля?

— Хитрая работа, — ответил Питт. — Вся окружность в наледи, так, чтобы ничем не отличаться от остального льда. Если бы кто-то не проявил небрежность и не оставил маленькую зарубку для рук, я бы прошел мимо и ничего не заметил.

Ханневелл неожиданно помрачнел.

— Проклятый айсберг, — угрюмо сказал он. — Клянусь, он питает к нам личную вражду.

Он согнул пальцы и принялся разглядывать восемь маленьких повязок. В глазах светилось напряжение, лицо выглядело усталым.

Питт подошел и поднял круглый кусок льда диаметром три фута, открыв дыру, едва способную пропустить человека.

Он отвернулся. Из отверстия потянуло горелыми краской, тканью и горючим с примесью запаха обожженного металла.

— Это доказывает, что я способен ощутить запах сквозь лед, — сказал Питт.

— Да, ваш нос испытание выдержал, — с улыбкой сказал Ханневелл. — Но вот ваша теория термитных зарядов провалилась. Там, внизу, всего лишь обгоревший корпус. — Он помолчал и взглядом ученого посмотрел на Питта поверх очков. — Мы могли бы до следующего лета взрывать заряды без ущерба для этой развалины.