Айпад - [7]

Моцарт перебрал в уме всех волшебников, которых мог вспомнить. Сахарова не было в списках тех, кого он помнил наизусть.

Это смутило Моцарта, и он немножко растерялся.

– И какое же чудо совершил твой Сахаров? Самое главное чудо своей жизни?

– Какое чудо? – перебил его Гошан. – Он совершил подвиг, – разошёлся мальчик. – Он герой, понимаешь?! Герой! Все хотят стать героями. Чтобы о них говорили.

– Какой подвиг? – снова переспросил Моцарт. – И что за герой?

Тут Гоша замялся.

– Если честно, мы ещё не проходили это на уроке. Ну… – Гошка замялся. – Нам не рассказывали. Только через три года дадут задание прочитать, какой же подвиг совершил Сахаров. Хотя немного знаю, что он был борец. Но по какому виду борьбы – не могу сказать.

Гошан помолчал, собрался с мыслями и сказал:

– Но если хочешь, можем у Балбеса спросить. А можем у Слюнтика. Кто-то из них наверняка знает.

Моцарту не понравился его ответ.

– Послушай, Гошан, – сказал он, – ты не знаешь, кто такой Сахаров, именем которого названа твоя школа. Ты совсем неправильный, Гошан, – сделал заключение Моцарт. – А я хотел с тобой подружиться. Как же мы будем с тобой друзьями?

– Ну ладно, ладно. Ты чего, Моцарт? Сейчас, – Гошан прошёл в комнату и на отцовском компьютере набрал в Яндексе «Сахаров».

Рядом с ним стоял Моцарт.

Вместе они быстро прочитали: «Российский физик и общественный деятель».

– Моцарт, тебе это о чём-то говорит? – Гошан поглядел на своего нового друга.

– Нет. Не говорит. Но судя по фотографиям – мужик хороший. Сразу видно – хороший. Такие любят заступаться за других. Нас в Волшебной школе учат различать хороших и добрых людей. В этом точно есть все элементы большого друга и хорошего человека.

– Вот так, Моцарт. Я же говорил – герой!

– Что верно, то верно, – согласился Моцарт.

Потом вспомнил, что кухонный агрегат пикал на кухне и спросил у Гошки:

– Гошан. Там пищало что-то. Что это было?

– А-а, – протянул Гошка. – Пойдём. Я поделюсь с тобой сосиской. Они разогрелись. Это мой завтрак. Любимый. Кетчупом польём. Знаешь, как вкусно! У нас все пацаны балдеют от сосисок. Наше пацанское блюдо.

Гошан стал чуть серьёзнее после того, как произнёс эти слова.

– А у вас нормальные ребята чем питаются?

– О, у нас много чем. У нас есть завтрак, потом кумыс пьём. Затем обед. Потом полдник. Ну и ближе к вечеру ужин. Если хочешь, перед сном можно фруктов пожевать.

– Вы это чего? Вы что, целый день там жрёте, что ли? Вы там в толстяков превратитесь, – Гошка оценивающе глядел на Моцарта. – Смотри-ка! А ты вроде не толстый.

– На, держи, – Гоша протянул Моцарту сосиску на вилке и поставил тарелку с кетчупом на стол. – Макай и ешь, – и показал, как надо правильно обмакнуть сосиску и откусить.

Моцарт повторил и с аппетитом откусил. Прожевал. Снова макнул и снова откусил. Молча съел, а потом говорит:

– А ещё есть? Я не распробовал.

Гошан возмутился.

– Ишь ты какой! – и улыбнулся. – Я бы конечно и сам ещё съел. Да только это были последние. Больше нет. Мы с отцом вчера слишком много съели. Это он мне на завтрак оставил.

От восхищения глаза у Моцарта сделались большими, как сливы.

– Ты со мной последним поделился? – он протянул ладонь, чтобы пожать Гошину руку. – Ты настоящий друг!

– Да ладно тебе, – засмущался Гошан. – Как же ты представляешь себе, я бы съел сосиску и не поделился с тобой? Ведь тогда и ты со мной не поделишься.

– Правда. Я и не подумал об этом. Можно, конечно, взять и съесть. Не спросить, хочешь ты или нет.

– О, ты чего? Тогда мы тебя даже близко к нашей компании не подпустим. Слюнтик и Балбес не захотят с тобой общаться.

– Это у вас правило, что надо делиться?

– Ну конечно. Иначе ты будешь жадиной. Жадина-говядина. Только это по-детски. Жадина и говядина. Мы уже так не говорим. Потому что взрослые.

Моцарт запоминал всё, что ему говорил Гошка.

– А это что у тебя? – и он показал на планшет в руках Гошки.

– Что, что! Айпад. У тебя нет такого, что ли? – удивился Гошан. – А ещё волшебник называется! Какой же ты волшебник, если у тебя нет планшета?

– А зачем он мне? – с любопытством спросил Моцарт.

Тут пришло время Гошки удивиться.

– Как, разве тебе или вам всем не нужны планшеты? Хотя да, – расстроился Гошка, – зачем волшебнику планшет? Он и так всё, что захочет, сможет узнать и наколдовать.

Гошан подошёл к столу, взял стакан и поставил его на подоконник.

– Послушай, Моцарт. Хочу тебя проверить. Настоящий ты волшебник или… Ии-ли-и, привираешь, – Гошка прищурил хитро глаза и пристально вгляделся в лицо Моцарта. – Сказать, что волшебник, я тоже могу. А ты вот переставь стакан с подоконника на стол. Тогда я тебе немного поверю, – будто сам собой согласился Гоша.

– Конечно, я могу переставить стакан на стол, – нехотя сказал Моцарт. – Только зачем? Ты что, мне на слово не веришь?

– Ага! – воскликнул Гошан. – А почему я тебе должен верить? Мне что, каждый день волшебники встречаются? Даже если ты переставишь стакан на стол, я всё равно тебе не поверю. Могу подумать, что ты фокусник, а никакой не волшебник. Просто я такого фокуса не знаю. Вот, смотри!

Гошан вспомнил фокус, как отрывают палец. Выставил левую руку перед собой. Повернул ладонью к себе. Схватил правой рукой большой палец и начал его отрывать. При этом кричал и корчился, словно испытывает мучительную боль. Потом – хрясть! И палец исчез, словно его не было. Он мотнул рукой без пальца перед Моцартом.