Айгу! Они не едят личинок шелкопряда! - [12]

Неподалёку располагался очень странный музей, посвящённый корейским гоблинам токкэби. Это мифические существа из традиционных сказок и легенд, обладающие магическими способностями. В настоящее время они весьма популярны, особенно у детей. Внутри музея всё было на корейском, а Чо и Чон Сон про токкэби знали мало, да и не по возрасту нам было это заведение. Но мы с Пашей не удержались и сфотографировались вместе, скорчив смешные рожи. Для этого стоял специальный аппарат, и на выходе можно было приобрести готовое фото в напечатанном виде. Мы этой покупкой решили пренебречь и спокойно ушли. Но на этом история не закончилась. Примерно через месяц после нашего отъезда, Чо случайно по каким-то делам снова оказался в этом музее и был весьма удивлён, увидев на стойке, где предлагались фотографии, новую рекламу. Чтобы завлечь клиентов, работники музея распечатали ту злосчастную фотографию, и теперь наши перекошенные лица может увидеть каждый посетитель!

После музея нас ждал сюрприз. Машина Чо остановилась на пустынной парковке у небольшого ресторана. Оказалось, что сюда после долгих лет работы в пятизвёздочных отелях и дорогих ресторанах переехал жить известный сеульский шеф-повар, который и открыл это заведение. Выглядело оно совершенно непримечательно. Но главное то, что внутри! А внутри нас ждал выбор из нескольких не самых банальных блюд, а также друзья Чо и Чон Сон. Что касается еды, то в меню было всего три варианта, из которых я выбрала корейский шницель тонкасы, а Паша — спагетти карбонара. Друзья же представляли собой немолодую пару. Его звали Ю Ки Нам, а её — Чжун Мин Сук. Оба работали в школе учителями в начальных классах. Чо объяснил, что в Корее профессия учителя является настолько же уважаемой, насколько и хорошо оплачиваемой, и многие хотели бы учить, да только конкурс очень высокий, и экзамены сложные. И ещё Чо сказал, что Ю платит за обед как самый старший и богатый из присутствующих. За шестерых, конечно, платить накладно. Но и еда была по корейским меркам недорогая — в пределах семи долларов за комплексный обед на одного.

Тут как раз и наши заказы подоспели. Сначала всем подали суп-пюре в маленькой плошке и салат. Затем — основное блюдо, как раз то, что каждый выбрал из меню, а за ним уже десерт. Всё было не только очень вкусно приготовлено, но и изысканно подано, и красиво оформлено. Каждое блюдо обладало идеально сбалансированным тонким вкусом и красноречиво свидетельствовало о высоком уровне мастерства своего создателя. Шницель был очень хрустящим снаружи и сочным внутри, а соус карбонара был густым и без комочков. В качестве сладкого шеф-повар предложил всем сорбет из китайского лимонника, который в Корее называется омичжа, с кусочками сушёной хурмы и засахаренного имбиря. Удивительно, как эта потрясающая еда оказалась в корейском захолустье, на простом столе скромной придорожной харчевни. Пока мы ели, в зале было совсем пусто, хотя по выходным, как сказал Чо, иногда стоят очереди на входе — кафе однажды разрекламировали по телевизору, а это верная гарантия успеха в Корее. Ки Нам и Мин Сук рассказывали о своём путешествии по Вьетнаму, а потом пригласили нас всех в гости отведать суп из бамбуковых ростков. Предложение было принято с радостью.

Когда уходили, вместе с нами вышел покурить и шеф-повар, а по совместительству владелец и идейный вдохновитель этого странного кафе, где в меню из трёх блюд уживаются рядом тонкасы и карбонара. Он был уже немолодой, убелённый сединой. Из-под поварского фартука выглядывали смешные чёрные брюки с банановым узором. Откуда ни возьмись выбежала маленькая пугливая собачка и стала растерянно озираться, прижимаясь к ногам мастера. Корейцы о чем-то недолго поговорили, мы отблагодарили шефа за гастрономический восторг и откланялись. Мин Сук и Ки Нам залезли в свою машину, мы — в свою; Чо завёл мотор и поехал обратно на ферму.

Это был не единственный раз, когда мы ели не на ферме. Когда Ким ещё была с нами, Чо как-то раз отвёз всех в кафе поесть лапши на обед. Он сам родом из Инчхона, откуда, как известно, берет начало такое популярное и любимое всеми в Корее блюдо как чачжанмён — лапша с чёрной бобовой подливкой. В кафе можно было отведать её, а ещё удон — толстую пшеничную лапшу, и чжампон — острую лапшу с морепродуктами. Я сразу определилась с выбором в пользу удона, а Чо никак не мог выбрать между чачжанмёном и чжампоном. Он рассказал, что эта проблема не так уж и редка, и в Корее для таких как он существуют кафе, где в меню есть чачжампон — в миске, разделённой пополам перегородкой, приносят и то, и другое. В итоге Чо, а с ним и Паша, и Чон Сон выбрали всё-таки чачжанмён, а чжампон заказала Ким. Острая лапша оказалась такой огненной, что она даже прослезилась, пока ела, хотя храбрилась и даже говорила, что не так уж и остро, и предлагала нам попробовать.

Все ели с аппетитом. Чон Сон аккуратно наматывала лапшу на палочки, а Чо не стеснялся и с шумом всасывал содержимое своей тарелки ртом, брызгая подливкой во все стороны. Прикончив свою порцию и всё, что не доела Чон Сон, он отвалился от стола и выглядел совершенно счастливым. Когда остальные тоже наелись, Чо на правах старшего расплатился за всех. В предбаннике кафе стоял кофейный автомат, бесплатный для посетителей. Сбоку было приклеено объявление с фотографией, а на ней — семеро очаровательных щенков. Чон Сон начала разливать кофе в маленькие бумажные стаканчики. «Что это у вас тут? Собачий сок?» — осведомился подошедший сбоку Паша. Все рассмеялись, потому что как раз пару дней назад обсуждали, едят ли корейцы собак.