Айдарский острог - [28]
Однажды они возникли на перегибе склона — совсем рядом — и начали приближаться. С копьями в руках, обнажённые по пояс, эти безумные воины не боялись стрел, не уворачивались от них. И ни одна стрела не попала в цель! Возможно, потому, что стрелки быстро поняли, с кем имеют дело, — и бросились бежать. Потом, под батогами, мавчувены выкрикивали имя демона, но русские не понимали их и продолжали бить.
Они так и шли рядом — всю весну, лето и начало осени. Много раз мавчувенские «тойоны» докладывали русским о таучинах, просили помощи, просили защиты. Они говорили правду — о демоне и воинах, им одержимых. Менгиты готовы были уничтожить кого угодно, но как только речь заходила об «иноземной» чертовщине, они переставали что-либо понимать и пускали в ход кулаки или палки. Несколько русских ушли в тундру собирать дикий лук и исчезли бесследно. Начальство отказалось признать «небоевые» потери, ведь это были промышленники, шедшие с войском «охотой». Однако это событие заметно повысило дисциплину среди служилых — покидать «расположение» или выходить далеко из «строя» в одиночку уже никто не рисковал.
Люди Ньхутьяга не занимались грабежом, не захватывали добычу — брошенных пастухами оленей они просто разгоняли по тундре, забив одного-двух на еду. Демон был хитёр — он оберегал своих носителей, удерживал их от безнадёжных атак. Он копил силы и креп, впитывая каждую отнятую жизнь врага. Он предвкушал обильное пиршество в будущем.
Глава 4
ЯСЫРЬ
Во время дневного перехода Кузьма и Мефодий оказались рядом — совсем не надолго и совершенно случайно. Знакомства своего они от людей не скрывали, но держались порознь и друг другом не интересовались — как бы.
— Будь здрав, Мефа!
— И тебе — по тому же месту.
— Дружка я нашего седни встретил... — почти не шевеля губами, проговорил Кузьма. — Давно не видались.
— К нему и ездил-та в ночь?
— Ну, Кирюха-писарь.
Мефодий чуть с ноги не сбился от удивления, но выровнялся и промолчал. Кузьме пришлось продолжить:
— Митька с ребятками стойбище шертил, а он, видать, ворохнулся. Уделали его наши едва не до смерти. Коли не спина, мной расписанная, не признал бы. В обозе тащится — без памяти он.
— И чо?
— Прибери к себе ясыря — я-то день-ночь на людях.
— По что?
— Закавыка тут есть — и немалая. Онкудинов крест на ём был.
— Не попутал? Однако... — качнул головой служилый. — А змей?
— Боле ни чо не углядел, — честно ответил бывший кат.
— Приберу сердешного, — согласился Мефодий. — Починишь?
— Загляну ввечеру — коли жив будет.
В отличие от своего подельника, Мефодий единолично владел неким подобием палатки из облезлых оленьих шкур. Поместиться втроём там было невозможно, поэтому хозяин остался снаружи. Он имитировал починку нарты и присматривал, чтоб не нагрянули какие гости. Кузьма же внутри запалил три жировых светильника, раздел догола Кирилла, разделся сам и приступил к работе. По ходу дела он принялся болтать — то ли «заговаривал» пациента, то ли просто расслабился.
— Ты, паря, тока не шуми. Невтерпёж будет — вот палку кусай. Для такого волкодавского пса это самое дело — гы-гы! Да не боись: черепушка у тя цела, шея не сломлена. Морду те порвали не слабо, но это — потом. Зато кость зубная не сломлена, да и зубов-та всего три выбили. A-а, вот ещё один — пенёк только остался. Ну, ничо, ща выдернем — у меня тут щипчики имеются. О-па, всего и делов! Ну а далее чо? Та-ак... Грудина, кажись, цела... Тиха! Тиха, грю! Эт у тя рёбры сломаты! Считай все — сколь есть. Однако лёгкую, кажись, не пронзило — не от того сдохнешь, гы-гы! В брюхо-то долго били? Сам зрю... Эт те во благо, что на холоду весь день пролежал — может, в кишки кровищи не натекло...
...годов с двенадцати отдали. Скажу я те: ох, и мудрено ученье катское! Кнутом-та махать и дурак сможет, да правды не добудет вовек — только сам под кнуты угодит. Людишки, оне ведь слабеньки да подленьки: не добил — молчит, перебил — так и душа вон. А кат в ответе — и за то, и за сё. Знать, опять же, надо, когда веничком погреть, где щипчиками прихватить, куда спицей ковырнуть. А поперёд всего меру знать надо — чтоб костенеть не начал, чтоб ума не лишился. Оно ить как бывает: приведут сердешного на спрос, а на ём уж живого места нет. Тогда, коль начальство желает, чинить надобно. Лекарь какой бусурманский такое увидит — сам памяти лишится, а кат расейский исцелит, коли обучен. Поди-ка не исцели — скажут, сам повинен. Бывает, татя какого по косточкам собирать надобно, шкуру его рваную, как портки старые, штопать. А где жгли глубоко али щипцами шибко рвали, там, как подсохнет, подорожником мазать следует. У меня и прочих травок вона — целый кошель. Ишшо с весны понабрал, да вот вишь — сгодилось...
Позже Кирилл сообразил, что тот нескончаемый монолог имел некую гипнотическую силу — как бы завораживал слушателя, лишал собственной воли, тушил боль или, точнее, лишал возможности активно на неё реагировать. Тем не менее к концу процедуры «больной» почти перегрыз палку, заботливо сунутую ему в зубы. Эта самая процедура длилась не так уж и долго — Кузьма работал быстро, грубо и как-то привычно. У него действительно имелось несколько посудин с какими-то самодельными мазями, старая рубаха, которую по мере надобности он рвал «на бинты», и набор «хирургических» инструментов — из пыточного арсенала, наверное.
При испытаниях нового прибора для изучения слоев горных пород произошла авария. Семену Васильеву осталось только завидовать своим товарищам: они погибли сразу, а он оказался заброшен на десятки тысяч лет назад – в приледниковую степь, где бродят мамонты, носороги и саблезубые тигры. Где сошлись в смертельной схватке две расы, которых потомки назовут неандертальцами и кроманьонцами.Семен не новичок в тайге и тундре – он геолог с многолетним стажем, но сейчас у него ничего нет, кроме старого перочинного ножа и любви к жизни.Он научится убивать мамонтов и побеждать в схватках с троглодитами, но этого недостаточно, чтобы стать полноценным мужчиной-воином первобытного племени.
Бескрайняя степь стала тесной: гибнут мамонты, кроманьонские племена воюют друг с другом и между делом истребляют последних неандертальцев. Семен Васильев научил свое племя запасать пищу, лепить глиняную посуду, строить лодки и ковать клинки из метеоритного железа. Хватит ли этого, чтобы выжить и победить врагов?Вновь и вновь Семен натыкается на следы чужого вмешательства. Он уже знает, что у представителей высокоразвитой цивилизации есть план ускоренного развития человечества: приледниковые степи должны превратится почти в пустыню – тундру и лесотундру, исчезнут крупные млекопитающие, а уцелевшие туземцы будут вынуждены заняться земледелием.
Древний мир, ставший уже привычным для Семена Васильева, начинает стремительно меняться: снегопады, бураны, ураганы. Люди Мамонта никогда не делали запасов продовольствия, не строили теплых жилищ. В новых условиях они обречены на гибель, если не изменят вековым традициям. Мало того, что Семен должен выручить из беды свое племя – ему предстоит дальний путь. Он почти не надеется спасти любимую женщину – лишь отомстить ее похитителям, творцам глобальной экологической катастрофы…
В нашем мире Семен Васильев увлеченно занимался геологией. Только судьба уготовила ему иную карьеру: стать воином кроманьонского племени, охотником на мамонтов.Тысячи лет в приледниковых степях идет война – двум человечествам не ужиться вместе. Одни отрезают врагам головы, другие всего лишь снимают скальпы. Пытаясь остановить бойню, Семен попадает в плен к неандертальцам. Он давно научился побеждать с оружием в руках, но поединок с чужой верой, с иным мировоззрением он проигрывает – и оказывается на ложе пыток…
Геолог Семен Васильев оказался в каменном веке не по своей прихоти. Начав новую жизнь с нуля – с собирания ракушек на речной отмели – он сумел не только спастись, но и найти достойное применение своим способностям в девственном мире Мамонта.Однако вскоре началась экологическая катастрофа. Резко изменился климат, голод и междоусобицы грозили погубить и людей, и животных.Когда первые кровавые битвы остались в прошлом, Семен очутился в роли неформального лидера нескольких кроманьонских племен, толпы неандертальцев и группы реликтовых, гоминид-питекантропов.
Начало 18 века. Митрий Малахов был обычным казаком. Сын русского и ительменки, он нес государеву службу на Камчатке. Собственная жадность и беспечность однажды поставили его на край гибели. В предсмертном бреду сознание служилого сомкнулось с сознанием его «двойника» из 21-го века. Контакт был недолгим, но казак стал иначе смотреть на окружающий мир, вспомнил о своём родстве с ительменами. Среди прочего Митька узнал, что родная Камчатка будет разграблена, а древний народ ительменов исчезнет с лица земли. Сможет ли он изменить историческую судьбу своей малой родины? Это почти безнадёжно, но Митька Малахов будет пытаться – воевать без пощады к себе и другим, действовать хитростью и отвагой.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.